Костёр 1960-07, страница 5

Это был Федька Седов из двадцать шестой квартиры. Раньше он тоже в нашей школе учился, только уже в седьмом.

Мы немного поговорили. Седой достал из кармана папиросу, протянул мне коробок.

— Чиркни!

Левая рука Федьки была забинтована и висела на груди.

— А что с рукой?

— Так, кое-что. Наколку делал, раздуло. Может быть заражение крови.

— Ну да?

— Показать? Все равно перевязывать время.

Седой размотал бинт и протянул распухшую руку. На покрасневшей коже в каких-то лиловых подтеках виднелся выколотый якорь.

— Класс?

— Класс, — согласились мы.

— Хотите, я и вам выколю? Я запросто умею, хоть одной, хоть тремя иголками. #

Я заколебался. А Генка спрятал руки за спину и покачал головой.

— Что, кишка тонка? Эх, вы....— Седой нахлобучил мне кепку на нос и ушел в квартиру. Когда за ним захлопнулась дверь, Генка помолчал и говорит:

— А ну — тащи спички.

Я удивился, но сбегал — принес. А он сложил костерчик на ступеньке, рукав закатал, глаза зажмурил — и руку прямо в огонь. И не пикнул.

Чудак Генка. Подумаешь, доказал... Что? Кому?

* *

*

На Васильевском острове, в Гавани, стоит у стенки целая шеренга списанных катеров и баркасов. Настоящее корабельное кладбище. Мы знаем дырку в заборе и часто туда лазаем.

Оттуда в неделю сбора металлолома мы тонны три старого железа вывезли: ржавые трубы, отломанные кнехты...

В трюмах темно. Вода плещет. Под ногами пустые железные бочки, разный хлам. Дыхание затаим — и лезем, как будто какие-нибудь кладоискатели из «Копей царя Соломона» — я эту книжку наизусть помню. Интересно — во!

«...Молча, как тени, мы продвигались в ночном мраке, увязая в глубоком песке. Идти быстро было невозможно, так как мы беспрестанно натыкались на колючие кусты...»