Костёр 1968-11, страница 8
Гость быстро взглянул на собеседника: — Скажу вам, Николай Александрович, без утайки — немного опасаюсь. Все-таки они дети, подростки. Могут проговориться случайно. Живет, мол, у нас человек... Вот и ниточка для сыщика. — Да, такое может прийти в голову, — волнуясь, заговорил Емельянов-старший. — Не взрослые люди, безусловно. Но мы с женой, думаю, воспитали их как надо. Я не всякому взрослому доверю, будь он хотя бы и близкий человек. Вот Надя подтвердит. — Сидевшая за шитьем Надежда Кондратьевна молча кивнула головой. — Мы от них ничего не скрываем. При царе я возил оружие из Сестрорецка в Питер, — они знали: если что — мне за это виселица! Вот тут, на этом столе, собирал при них винтовки и пистолеты. И про вас знают, кто вы! Которого ищут днем с огнем... Да и кто нынче не слыхал про вас. И на улицах, и в поезде, и в очереди только и слышно: куда скрылся, где находится, чего требует? — Да-а, хорошую рекламу устроили мне господа Временное правительство, — протянул гость. — Ну, ладно, посмотрим, чем это кончится... Виноват, я вас прервал... — Ничего, ничего, — усмехнулся Емельянов.— Да что говорить, Александр наш — уже член партии. Ребята его слушаются беспрекословно. Старшие сами все понимают, а младшим объяснили крепко-накрепко: скажете лишнее словечко — и конец. И меня с матерью уведут в тюрьму... Знаете, что Гошка сделал? — заулыбался Емельянов. — При нем ведь шел разговор. Так он приложил ко рту палец и показывает — молчок, дескать... Лицо гостя прояснилось: — Всё. Больше об этом ни сло,ва! Хочу сказать совсем о другом: просьба у меня — особенно к хозяюшке. Надежда Кондратьевна подняла голову от шитья. — Очень, очень прошу вас, — с нажимом произнес гость, — ничем не выделяйте меня среди других. Ни в коем случае. Вот, например, мой сегодняшний завтрак. Чувствую, для меня постарались, это недопустимо. Как всем, так и мне. Обещайте, пожалуйста, что больше этого не повторится. И вы тоже, Николай Александрович! — Хорошо! Обещаем!—улыбнулся Емельянов.— А теперь разрешите показать вам, что где. Осмотр емельяновских владений занял немного времени. Из комнаты вышли в коридорчик, где стояла плита, поднялись на сеновал. На взбитом сене лежали простыни, ближе к свету был поставлен столик с двумя стульями. — Ваша спальня и кабинет... ничего другого не придумать. — А чем плохо? Все удобства!—отозвался гость. — А воздух какой? Чудо! — он глубоко вдохнул аромат сена, засохших полевых цветов.— Чего еще желать? — Надеюсь, что мои богатыри не помешают вам отдыхать... Вот только от Гошки теперь не отбиться, — обеспокоенно сказал Емельянов.— Желает спать на сеновале, и все тут... А так-то он мужичок смирный, ничего не делает без спроса... да и старшие присмотрят за ним... Гость засмеялся: — Не волнуйтесь, Николай Александрович.. Уверен, что мы будем жить в мире и согласии. Показывайте дальше свои владения. Они спустились вниз, обошли двор и садик. Вокруг дома и сарайчика густо росли раскидистые березы, тополя, кусты сирени. Калитка выходила на пустынную улицу, а другая, за домом, вела к пруду. Отсюда тянулась поросшая кустами протока — настоящий зеленый коридор в озеро Разлив. Сейчас озеро было спокойное, гладкое, точно выутюженное. Широкая солнечная дорожка лежала на нехМ без единой морщинки. — Красивый уголок, — задумчиво произнес гость. — В сущности, так близко от Питера, а какая здесь благодать... Совсем другой мир. Емельянов с невольным удивлением посмотрел на него. Этот спокойный человек и есть Ленин, за поимку которого обещана большая денежная награда! Даже старые царские сыщики, выследившие немало революционеров, наняты, чтобы его изловить. Всюду шныряют, высматривают, вынюхивают, показывают его фотографии — не видали такого? Банда озверелых офицеров, юнкеров, казаков ищет Ленина днем и ночью. Другой на его месте был бы в вечной тревоге, а он нередко шутит, смеется, любуется солнечным озером, точно приехал отдыхать на дачу... — Хватит, однако, мне прохлаждаться,—• сказал Владимир Ильич, оборачиваясь к Емельянову. — С вашего разрешения, пойду к себе в кабинет. * * * Прошло всего лишь несколько дней, как дядя Костя поселился в сарайчике, а Емельяновым— и большим и малым — казалось, что он живет здесь уже давно. В семье сразу установился необходимый для него распорядок, который все охотно поддерживали. Вставал Ленин очень рано. Семеро богатырей еще спали богатырским сном, когда он, стараясь не шуметь, садился за работу. Завтракали все вместе, без задержек, по-де- 6 |
