Костёр 1969-07, страница 55

ло все, что пожелает душа и предусмотрено раскладкой и калькуляцией. Сережка наел на рубль и четыре копейки. Живот у него стал как хороший полковой барабан.

Шофер тоже был доволен. Он предложил Сережке прокатиться на машине в другой конец города, но Сережка отказался. От всего, что пришлось пережить за этот долгий день, и сытой еды ему захотелось спать. В ушах стоял протяжный глухой звон и шум.

Первый раз за эти трудные дни Сережка возвращался домой без страха и сомненья. Он был с ног до головы перепачкан болотной грязью и тиной, на руках нестерпимо горели, созревали до положенного предела желтые водянистые пузыри.

Сережка ничего этого не замечал. Он взбирался по знакомой лестнице твердым замедленным шагом. Казалось, ничего с Сережкой особенного не случилось. Ни сегодня, ни вчера. И в то же время — случилось. Он увидел жизнь с разных сторон — и плохих и привлекательных, стал чуточку лучше и взрослее. Будто разошлась у него в душе и выпрямилась какая-то важная, необходимая в жизни пружина.

На лестничной клетке Сережку поджидал Изя Кацнельсон. Он не мог идти домой, не узнав, что случилось с Сережкой и почему его нет так долго с работы. Изя увидел Сережку и понял, что друг был не на секретном заводе, а где-то совсем в другом месте.

— Ты это откуда? — участливо спросил Изя.

Сережка не ответил. Все рассказывать —

надо полдня. А если с подробностями, то даже больше. Сережка только приветливо кивнул Изе головой и сказал:

— Сейчас, Изя, некогда. Потом...

Сережка подымался домой не торопясь,

уверенно печатал на ступеньках один шаг за

другим. Так делал его отец. Сережке хотелось быть похожим на отца — и внешне и внутренне. Сегодня он тоже был отчасти рабочим человеком...

Эта история записана со слов Сережки Покусаева. Это небольшая стенограмма его жизни и страданий. Возможно, он немного приврал. Сережка не может без этого. Но в основном тут все правда. Кое-кто, конечно, не поверит, скажет, что такого в жизни не было и не может быть. Пусть тогда спросят Сережку сами или напишут ему письмо. Можно расспросить и других. О Сережке охотно расскажут его лучший друг Изя Кацнельсон, Галя Гузеева, в которую Сережка влюблен с первого класса, или Вовка-директор, у которого ботинки сорок шестого размера. Но бить ноги и тратить деньги на конверты и марки нет смысла, потому что эту историю теперь уже знает пол-Воронежа. Даже немного больше...

Купил Сережка тапочки или не купил, неизвестно. Этот вопрос остается открытым. Скорее всего, не купил. Трудно маленькому мальчишке устроиться на работу. Да и не надо этого делать. Пусть пока растет, учится и не таскает домой двоек по арифметике. О тапочках можно расспросить и самого Сережку. Но мы не советуем. Сережка может наговорить такого...

Автор этой повести тоже мог бы приврать, сказать, что Сережка заработал кучу денег, купил себе тапочки, матери капроновую косынку, отцу — галстук, а лучшему другу Изе Кацнельсону шариковую ручку на три цвета. Но он не хочет делать этого, не будет извращать действительность и вводить читателей в заблуждение. Истина для него дороже всего на свете.

НАГРАДНОЙ ОТДЕЛ АРЧЕБЕКА

За отличное и быстрое выполнение приказа № 3 награждены дипломами — Людмила Липатова (Гатчина), Сергей Ковалев (Южно-Сахалинск), Михаил Бержанер (Ленинград), Александр Вислоцкий (Кривой Рог), Сергей Хабаров (Путивль), Александр Голубцов (Москва), Рафаил Садыков (с. Б. Полянки), Виктор Даценко (п. Ольховат-ка), Марат Хасанов (Казань), Игорь Усенко (Киев). Александр Пронин (Липецк), Андрей Гаркави (Москва) и другие доблестные рыцари,