Костёр 1969-08, страница 14
лось. Он, видимо, этого и ждал, когда я устану. Ему и тренер, видимо, советовал не торопиться. Только я понял поздно. Тогда он пошел на меня. Я еле на ногах стоял после второго раунда. Я смотрел на него — он сидел т л ровно и дышал спокойно, а тренер что-то ему настойчиво втолковывал. Мне очень бы хотелось знать, что он там ему говорит, а Пашку Никонова я не слышал, хотя он тоже что-то твердил мне все время. Напрасно я его не слушал, ему-то со стороны видней, и разряд у него есть... В третьем раунде я опять кинулся в атаку, хотя напрасно,, раз сил не осталось. Атакой это и назвать нельзя. Я шел, совсем не защищаясь, махая руками, как мельница. Никакая не атака, а чепуха одна. Но мне-то совсем другое казалось, вернее, ничего мне не казалось, а просто лез вперед и все. Вроде, нужно дс конца идти вперед, если я хочу выиграть. Когда я пошел на него в третьем раунде — тут-то он и поймал меня. Вот тогда я и понял окончательно, что мне ни за что не выиграть. Я, что называется, «поплыл» от сильного удара. Свой первый бой в жизни безнадежно проигрываю, да еще как!.. ...Он не успел уйти в сторону, и я опять обхватил его. Пока судья меня оттаскивал, я чуточку пришел в себя. Теперь он шел вперед. Словно кто-то сплющил мне нос с двух сторон, хотя наверняка это был прямой удар. Я мало что понимал уже в состоянии «грогги». Я все так же обхватывал его, ничего не чувствуя, не видя, не слыша и не понимая. Я до сих пор удивляюсь, как он не мог попасть в меня еще. Мне говорили потом, я стоял совершенно раскрытый и шатался, и он много раз попадал мне в голову, но не мог сбить. Скорей всего, он не мог сбить меня потому, что я все время обхватывал его. Да так оно и есть. Я мешал ему это сделать. Он не мог попасть в меня точно и сильно. Не открывали счет при состоянии «грогги». Считалось мужественным все это переносить. Пока тебя не свалят, или пока ты сам не откажешься, или пока секундант твой не выкинет на ринг полотенце. Но я не собирался отказываться. Мне и в голову не приходило. Я ждал, когда все это кончится. А мой тренер, видимо, не считал нужным выкидывать полотенце. Полотенце выкидывали только в крайнем случае. А тут, значит, не было крайнего случая или у тренера имелись свои соображения на сей счет. В начале третьего раунда я боялся, как бы он не выкинул полотенце, а потом мелькнула мысль, хорошо бы он его выкинул, а дальше я уже ничего не думал. Я и гонга не слышал, ничего не слышал, будто уши мне заложили ватой, будто в цирке идеальная тишина. Бой кончился. Все это кончилось. Свист и гиканье ворвались в мои уши неожиданно, как гром обвала, и я понял, что подняли руку моего противника. Только бы не зацепиться за канат, когда я буду уходить, перелезть через канат подобру-поздорову, как бы ногой не зацепиться, не грохнуться — но все благополучно обошлось. ...Сижу в раздевалке Госцирка Азербайджана. Ничего такого не было на тренировках, ничего похожего не было, там остановить бой I ; • можно в случае чего. Если «поплыл» или там выдохся. Один раз мне разбили нос на тренировке, тяжелющий был удар qt спарринг-партнера, я на прямой налетел, он мне как раз в нос пришелся. В атаку кинулся, а он свою левую с силой навстречу мне выбросил, ну и наскочил, словно два паровоза столкнулись на полном ходу. Кровеносный сосуд в носу лопнул, тренер Ислам Исламович прекратил спарринг, заставил запрокинуть голову и поднять вверх руку. Некоторое время постоял посреди нашего спартаковского ринга с запрокинутой головой и поднятой вверх рукой, кровь перестала идти, и ничего... А тут черта с два остановишь! Он мог бы, конечно, выкинуть полотенце. Чего он добивался, в конце концов? Или он думал, чудо произойдет? Неприятно, ясно, выкидывать полотенце, может, и правильно, что он его не выкинул, да только мне теперь все равно, наплевать, шагу моего не будет... Вот так я рассуждал, развязывая бинты на руках, ни на кого не глядя, неохота было мне ни с кем разговаривать, да и меня никто не спрашивал ни о чем. Гвалт в раздевалке стоял идиотский, перепутали, вроде, какой паре на ринг выходить, о чем-то, в обшем, спорили. Орали: «Следующая пара! Следующая пара!» А несколько человек кричали в ответ: «Мы следующая пара! Мы следующая пара!» — полная неразбериха. Базар какой-то устроили,, тьфу! Я плюнул, и плевок был с кровью, пожалуйста, прелесть! Смешно все-таки так рваться этим парам, чтобы им вот так губы в кровь разбивали... А ведь я все по-другому представлял: ...Я выхожу на белый квадрат во всем белом с черным поясом. Весь в свету, красавец, каких мало. «Талантливые растут ребята», слова тренера вертятся у меня в голове. Любит он повторять, что сейчас кругом растут талантливые отважные ребята. Интересно все-таки, насколько тот талантливый, который в том углу стоит? Неужто все такие талантли- 10 |
