Костёр 1969-09, страница 41

•— Не охрана, а патруль, — поправил Сима.— Луговой патруль.

Петя пришел в восторг. Он всегда приходил в восторг очень быстро.

— Кто поедет по лугу, мы из пулемета: та-та-та! Гранатами по машине! Бах — и кверху колесами!

— Замолол, — спокойно отозвался Сима.—

У меня вон отец тоже шофер, так ты и его, что ли,гранатой?

Симина сестренка Надя все время помалкивала. Говорить она стеснялась, хотя девчонка была храбрая, первая ныряльщица. Напоследок Надя спросила:

— Повязки надо шить? Мы сошьем с девочками.

НИЧЕГО НЕ ВЫХОДИТ

Мрачные, молчаливые сидели на высоком угоре. Смотрели, как ползет по темной Двине желтенький катер-молоковоз.

— Они не останавливаются, — не поднимая головы, сказала Надя. — Хоть уцепись за машину, все равно не остановятся.

— Уцепись! Даже и не думайте цепляться. Разобьетесь, потом отвечай за вас, — рассердился Сима.

Опять молча смотрели на зеленую ленту луга вдоль Двины. Ни холмика на лугу, ни кустика, — можно бежать с закрытыми глазами, пока не свалишься от усталости. Зеле-¹ _

ная луговая река течет рядом с Двиной, и река эта — молочная, потому что у коровы молоко на языке. Не только в сказках бывают молочные реки.

Кто-то сказал тихонько: v

— Чего зря ходить-то. Не послушают нас-

— Я завтра не пр^ду,— объявил Васька.

— Придешь, — ответил Сима. — Если ничего не придумаю, тогда бросим это. Бегите домой.

Он еще долго сидел на угоре. Будто кинофильм вспоминал: через луг, срезая угол, мчится, подпрыгивает машина. Два длинных черных шрама остаются на зеленом теле луга. Бегут наперерез, машут руками маленькие фигурки, а потом грозят кулаками вслед машине и плетутся обратно...

Солнце ушло за горизонт. Сима не двигался. Сидел, обдумывал, все больше злился. Хмурил белесые брови — в точности, как отец.

ЛЕХА МЕШАЕТ НАМ ЖИТЬ

На завтра Сима пришел на луг злой, невыспавшийся. Показал на старенький фотоаппарат на ремне через плечо:

— Попробуем вот эту штуку.

— Заряженный?

— А ты думал.

Рассыпались вдоль дороги. Сима стал у поворота, где мелиораторы наворотили валы земли и корневищ. Здесь чаще всего сворачивала с разбитой дороги машина и бежала, как удирающий вор, по лугу.

Прошли свои, колхозные грузовики. Эти лугов не задевали, видели знакомый патруль. Прокатил маленький трактор «Беларусь» со своей высокой нескладной кабиной.

Показалась чужая машина. Ребята поняли, водитель навеселе: колеса виляли по дороге, скорости переключались рывком.

— Леха'катит.

Рыжий, вечно небритый Леха, шофер «Сельхозтехники», не раз лишался водительских прав за свои бесчисленные нарушения.

И на этот раз он свернул на луг, прибавил газу. В стороне мелькнуло мальчишеское лицо, наполовину заслоненное фотоаппаратом. Фотографироваться Леха не любил. Его физиономия и так частенько красовалась на щите, выставленном в районном центре. Ничего хорошего и на этот раз не жди!

Завизжали тормоза. Леха спрыгнул на луг,

— А ну, стой.

Сима метнулся в сторону. Добежал до большого, в человеческий рост, розового валуна. Еще немного, и Леха отстанет, — где ему, пьяному.

Но иглой кольнуло в боку, в глазах потемнело. Сильная рука схватила за шиворот, другая рванула фотоаппарат,—лопнул ремень. Леха с треском отодрал заднюю стенку аппарата, пальцем выколупал пленку — на, паскуда!— и, не оглядываясь, побежал к машине. Почему-то отчаянно закричали ребята со всех концов луга, но Леха за шумом мотора уже ничего не слышал.

37