Костёр 1969-09, страница 44

гмj

«tl

i»i

Ш

В большом московском доме по Воротниковскому переулку горят старинные карсельские лампы. Хозяин дома Павел Войнович Нащокин и Александр Сергеевич Пушкин удобно устроились на диване.

У ног друзей дымятся трубки. Идет оживленная беседа. О чем друзья говорят? Может быть, о том, что успел Пушкин найти в историческом архиве. Он решил написать историю Пугачевского восстания и вот уже несколько дней роется в старых документах. Нащокин весело и непринужденно рассказывает другу последние московские новости. Он делает это

превосходно. Рассказ Нащокина о дворянине Островском так понравился Пушкину, что он написал повесть «Дубровский».

В углу комнаты стоит маленький домик. Он — словно зеркальное отражение квартиры Нащокины*. Все в нем сделано лучшими мастерами-макетчиками. Крохотные ботфорты шил лучший московский портной, дуэльные пистолеты выполнял мастер-оружейник. Они могут стрелять.

Висят на стенах крохотные копии с картин известных голландских и французских мастеров.

Стоят рядком длинные курительные трубки. Накрыт обеденный стол.

Друзья склоняются над игрушечным столиком и переставляют посуду. Вера Александровна, жена Нащокина, подходит к игрушечному рояльчику и нажимает вязальной спицей одну за другой клавиши. И клавиши отзываются легкими высокими звуками. Пушкин улыбается. Говорит про свою пятилетнюю дочь: «Вот бы Маша порадовалась... Не хватает только живых человечков». А уезжая от Нащокиных, как воспо-

ф

минание об удивительной игрушке.

40