Костёр 1972-08, страница 4

— Какой щенок! — возмутился Петя. — Это заяц!

— Почему же он не прыгал? — спросила мама.

— Прыгал! Прыгал! — закричал Петя. — Папа, скажи, ты видел, как он один раз прыгнул?

— Заяц так заяц, — сказал отец.

— Настоящий живой заяц на дороге! — ликовал Петя.

Когда шоссе обступили высокие сосны и ели, а над ними розово засветились облака, папа свернул на узкую лесную дорожку. Машину сразу стало подбрасывать, и он поехал тише. Иногда длинные ветви с дырявыми листьями пытались схватить машину, остановить, но маленький юркий «Запорожец» смело пробирался вперед. Уже и неба не стало видно — один лес. Меж толстых красноватых стволов солнечные полянки. На полянках росли маленькие пушистые елки и какие-то яркие желтые цветы. Сразу за крутым поворотом Петя увидел большую рябую птицу. Она подняла маленькую головку с красным гребешком и посмотрела на них. Потом присела на тонких ногах и, хлопая крыльями, перебежала дорогу. Наверное, дуреха, со страху забыла, что умеет летать.

— Тетерев, — сказал отец.

Тетерев не произвел на Петю никакого впечатления. Тетерев не заяц. Птица и птица. Зайца Петя в детском саду сам нарисовал и раскрасил разными карандашами. Заяц получился наполовину синий, наполовину зеленый, а уши красные.

Сосновый бор кончился, и машина поплыла, будто лодка, по золотистому пшеничному полю. Слышно было, как тугие колосья хлестали по бортам, шелестели у самых окон. Когда снова поднялись на пригорок, папа спросил:

— Ничего не видишь?

Внизу, где кончалось поле, виднелся перелесок, а сразу за ним на холме блестели на солнце сосновые стволы. Между перелеском и соснами ярко засинела неширокая полоска. Над деревьями парила маленькая белая чайка.

— Озеро! — догадался Петя.

Наш дом

Папа с мамой натянули палатку, накачали резиновую лодку, нарубили сухих сучьев и даже сделали рогульки для костра. Положат на рогульки палку, подвесят котелок, разожгут костер, и будет обед вариться. А на обед обещана уха. Правда, пока еще ни одной рыбки не поймано. Рыбка плавает в озере, а папа торопливо собирает удочки. Когда в прибрежных камышах всплескивает, он поднимает го

лову и смотрит на воду, по которой расходятся большие круги.

— Ну вот, теперь здесь наш дом, — сказала мама, засучивая брючины. Мама тоже любит рыбу ловить и поплывет вместе с папой на надутой резиновой лодке.

— Ты остаешься за хозяина, — улыбнулся папа.

— Один-один? — спросил Петя.

— Я ведь говорила, что здесь не курорт, — сказала мама.

— Ты не отчаивайся, — улыбнулся папа.— Этот лес тихий, и никто тебя не съест.

— А что мне делать? Сидеть на берегу и ждать вас? *

— Собирай шишки и сучья для костра, — сказал папа.

— Дыши воздухом, — прибавила мама. — И не уходи далеко от машины. Мы будем вон за теми камышами.

— Скучно станет — крикни, — сказал папа. — Мы приплывем.

— Только попусту не кричи, — предупредила мама. — А то всю рыбалку нам испортишь.

— Не испорчу, — пробурчал Петя. Спасите, волк!

Три полных корзины еловых шишек набрал Петя. Их много валялось под деревьями. Шишки были сухие, и когда он клал их в корзину, они шуршали там, как большие серые жуки.

\