Костёр 1974-06, страница 5
Владимир Арро Рисунки И. Харкевича готовку. Один как затарахтит языком: та-та-та-та-та! Обстрелял, значит, Самусева. Тот не будь дураком и свалился. Да по-хитрому так свалился — прямо в чернику. Свалился прямо в чернику, лежит, смеется и ест. Они его окружили, глазам своим, можно сказать, не верят, что живого дядьку поймали, а он уткнулся лицом в мох и хохочет. Нет, неправильно Самусев действовал: ну, плохо замаскировался, ну, убили, а зачем же смеяться? Вот вы тоже смеетесь, товарищ лейтенант... Тут еще одного обнаружили — Петляева?— нет, Петляева третьим, а вторым — Дорошенко. Бросили они Самусева, слышу, уже Петляева с Дорошенкой допрашивают: сколько вас? из какой страны? кто у вас командир? Меня, значит, ищут. А их ведь человек сорок было, товарищ лейтенант! Как стали они под деревьями бегать, только и слышно: еще один! еще один! Там уже и Синицкий стоит на земле, окруженный. Всюду только и слышно: та-та-та! та-та-та! Ликвидируют, стало быть. Всех в расход. Но у них, надо сказать, товарищ лейтенант, с этим неразбериха, ничего не поймешь: тут тебя кончили, тут же тебя и допрашивать стали. Дети, я понимаю, что дети... Шум, гвалт стоит на весь лес — на три километра, думаю, слышно. Из какой страны? Где взяли нашу форму? Куда шли? А главное — кто командир? Мои что-то мычат, на все головами качают, ну и, конечно, улыбаются. А дети ихних улыбок вроде не замечают, увлеклись, не поймешь — не то верят, не то не верят, что мы никакие не диверсанты, а советские военнослужащие. И знаете, товарищ лейтенант, обидно мне стало, что мое отделение все, без остатка, исключая, конечно, меня, попало в руки противника. Нет, я понимаю, что дети есть дети и никакие они не противники, а пионеры нашего подшефного лагеря, но и вы поймите, товарищ лейтенант, каково мне, ихнему командиру, все это видеть! Сидят, окруженные со всех сторон, головами мотают, как паралитики, и едят чернику. / |
