Костёр 1977-01, страница 45

РАССКАЗ

Ю. КОВАЛЬ

Рисунок В. Толкова

Читатели «Костра» хорошо знают писателя Юрия Коваля: мы печатали его повести «Недопесок» и «Пять похищенных монахов». Полюбились и его рассказы о северной деревне с немного непонятным названием Чистый Дор. Герои новой книги, над которой работает писатель, уже знакомые нам обитатели Чистого Дора: дядя Зуй, его внучка Нюрка, ее подружки, односельчане. И хотя время, когда происходит действие, послевоенное, трудное, с доброй улыбкой повествует о событиях в Чистом Доре рассказчик.

Осенью, в конце октября, к нам в магазин привезли клеенку.

Продавец Петр Максимыч, как получил товар, сразу запер магазин, и в щели между ставен не было видно, чего он делает.

- Клеенку, наверно, меряет, — толковал дядя Зуй, усевшись на ступеньке. — Он вначале ее всю перемеряет, сколько в ней метров-санти-метров, а потом продавать станет... Постой, ты куда, Мирониха, лезешь? Я первый стою.

— Кто первый? — возмутилась Мирониха, подлезая к самой двери. — Это ты-то первый? А я три часа у магазина стою, все ножки обтоптала! Он первый! Слезай отсюда!

— Чего, — не сдавался дядя Зуй, — чего ты сказала? Повтори!

— Видали первого? — повторяла Мирониха.— А ну, слезай отсюда, первый!

— Ну ладно, пускай я второй! Пускай второй, согласен.

- Что ты, батюшка, — сказала тетка Ксе-ня. — За Миронихой я стою.

— Эх, да что же вы, — огорчался дядя Зуй, — пустите хоть третьим.

Но и третьим его не пускали, пришлось становиться последним, за Колькой Дрождевым.

Слышь, Колька Дрождев, — спрашивал дядя Зуй, — не видал, какая клеенка? Чего на ней нарисовано: ягодки или цветочки?

— Может, и ягодки, — задумчиво сказал Колька Дрождев, механизатор, — а я не видал.

Хорошо бы ягодки. Верно, Коля?

Это смотря какие ягодки,— мрачно сказал Колька Дрождев. — Если чернички или бруснички — это бы хорошо. А то нарисуют волчью — вот будет ягодка!

— Надо бы с цветочками, — сказала тетка Ксеня, — чтоб на столе красота была.

Тут все женщины, что стояли на крыльце, стали вздыхать, желая, чтоб клеенка была с цветочками.

А то бывают клеенки с грибами, — снова мрачно сказал Колька Дрождев, — да еще

какой гриб нарисуют. Рыжик или опенок — это бы хорошо, а то нарисуют валуев — смотреть противно.

—: Я с валуями возьму, — сказала Мирониха, — на стол стелить нечего.

Наконец дверь магазина загрохотала изнутри — это продавец Петр Максимыч откладывал внутренние засовы.

А в магазине было темновато и холодно. У входа стояла бочка, серебрящаяся изнутри селедками. Над нею, как черные чугунные калачи, свисали с потолка висячие замки. За прилавком, на верхних полках пасмурно блистали банки, полулитровые, наполненные разноцветными конфета\»и. При тусклом свете ириски, подушечки и леденцы сияли за стеклом таинственно, как самоцветы.

В магазине пахло клеенкой. Запах селедки, макарон и постного масла был начисто заглушён. Пахло теперь сухим клеем и свежей краской.

Сама клеенка лежала посреди прилавка и хоть свернута была в рулон, верхний край все равно был открыт взглядам и горел ясно, будто кусок неба, увиденный со дна темного колодца.

— Ох, какая!—сказала тетка Ксеня.— Поднебесного цвета!

А другие женщины примолкли и только толпились у прилавка, глядя на клеенку.

Дядя Зуй дошел до бочки с селедками да и остановился, будто боялся подойти к клеенке.

— Слепит! — сказал он издали. — Слышишь, Колька Дрождев, глаза ослепляет! Веришь или нет?

И дядя Зуй нарочно зажмурился и стал смотреть на клеенку в узкую щелочку между век.

— Кажись, васильки нарисованы, — хрипло сказал Колька Дрождев, — хуть и сорная трава, но голубая.

Да, на клеенке были нарисованы васильки, те самые, что растут повсюду на поле, только.

40