Костёр 1977-02, страница 20

верстную гряду островных сопок. Пусть громыхает, самое страшное уже позади. Байдары у Мынькова нет, и, чтобы не докучали камнепады, он может подняться в сопки, идти по их зеленому, радующему глаз мягкому кочкарнику.

Еще два года он будет привычно высматривать паруса и надеяться на лучшее. И трудиться не покладая рук: заготавливать пропитание, дрова на зиму, дубить на одежонку песцовые и птичьи шкурки, утеплять юрту. И только труд поможет ему выстоять в неравной борьбе с суровой природой этой земли. Только постоянный, до пота, а то и до изнеможения труд.

И однажды он наконец увидит далекий парус.

Компания наконец-то «вспомнила» об оставленных на Командорах «промышленных людишках», и в мае 1812 года по пути в Охотск туда завернул бриг «Финляндия». Командовал им искусный штурман И. Ф. Васильев. И все то, что сообщил нам о Мынькове в своей книге В. М. Головнин, было взято им из вахтенного журнала брига «Финляндия».

Итак, штурман Васильев сперва посетил бстров Медный, где бедовала зверобойная артель Шипицына (все десятеро робинзонов были живы-здоровы, и среди них, как мы знаем, трое детей), а затем пошел к острову Беринга. В виду острова, поблизости от предполагаемого жилища Мынькова, был дан залп из трех пушек и поднят на бриге флаг. Вскоре после этого на берегу показался человек. «Тотчас приказал я спустить лодку и идти за ним, — сообщает Васильев. — Через час посланные привезли того человека на судно. Надобно быть свидетелем его удивления, восторга и благодарности, чтоб описать сие! Долго он не мог промолвить ни слова и только проливал слезы, стоя на коленях, подняв руки к небу».

Так был спасен Яков Мыньков.

Однако дальнейшая его судьба неизвестна, да и вся эта его робинзонада требует дополнительных розысков и уточнений. Начать хотя бы с того, что сам И. Ф. Васильев спустя полтора — два месяца утонул в реке Охте (близ Охотска), переправляясь в байдаре на берег. Будь он жив, возможно, мы бы знали о командорском робинзоне гораздо больше, наверное, имели бы даже книгу о нем. Ведь, надо полагать, после известной нам записи в вахтенном журнале И. Ф. Васильев по пути в Охотск беседовал с Мыньковым не раз.

Бесследно пропал и самый вахтенный журнал И. Ф. Васильева (а Головнин, к сожалению, не сообщает, где и при каких обстоятельствах он сделал из него выписки). Остается лишь надеяться, что пройдет время, историки и литераторы найдут в пыли архивов и прочтут какие-либо случайные записи, документы, свидетельства Очевидцев, в которых вдруг промелькнет и имя русского робинзона Якова Мынькова.

/5 Л

/ж

ПЯТИЛЕТОК

18