Костёр 1977-08, страница 14

«Опять это кино», — с досадой подумала Инга.

— Они только красивых берут? Да? — не отступалась Леля. — Мама мне говорила.

Инге не хотелось говорить о кино, не хотелось даже думать. Перед ее глазами возникла Вера, не похожая на маму. И вдруг здесь, во дворе, Инга неожиданно придумала, как избавиться от Веры, от Вики, от всего этого кино. И она сказала Леле:

— Хочешь сниматься? Вместо меня.

— Конечно, хочу! — не раздумывая воскликнула Леля. — А меня возьмут?

— Твоя мама курит? — спросила Инга.

— А надо, чтоб курила?

— Я скажу артистке, что она похожа на твою маму.

— Скажи, Инга! Моя мама не курит, но если надо для кино... Скажи! Скажи!

И тут Леля не выдержала напора радости, она стала кружиться и напевать:

- Я буду сниматься! Я буду сниматься! Я буду сниматься в кино!

Когда порыв радости прошел, Леля перестала кружиться и сказала:

— Пойдем сейчас!

— Куда... пойдем? — не поняла Инга.

— Туда... где снимаются...

Мне некогда, мне обед надо готовить.

Инга пришла домой и принялась стряпать. Она так усердно натирала сырую картошку, что ободрала себе палец о терку. Но когда вернулся папа, цеппелины уже томились в кастрюле, наполняя квартиру ароматом.

— Что это так вкусно пахнет? — спросил папа.

— Угадай!

— По-моему, пахнет... цеппелинами!

Запах привел папу в кухню к небольшой

белой кастрюле. Папа наклонился, приподнял крышку и втянул в себя жаркий дух кушанья.

— Вот это да! Давай скорей обедать, Инга!

— Разденься и помой руки, — строго сказала дочь. И улыбнулась.

Но папа все не уходил из кухни.

— Сегодня я спас собаку, — сказал он.— Она очень страдала. Думал, не выживет. Но она так печально смотрела на меня, как бы просила помочь ей. Глазами просила... Ее звали Веста.

Веста? У нее щенки будут?

Папа покачал головой.

— Главное, что она выжила... Как хочется цеппелинов!

Папа знал, что в пальто и с грязными руками он ничего не добьется. Поэтому быстро вышел из кухни, разделся, вымыл руки. От него пахло лекарствами. Но он не замечал этого запаха. От него всегда пахло лекарствами.

Когда с обедом было покончено и папа помешивал ложечкой в стакане с чаем, Инга подошла к нему, виновато посмотрела и сказала:

— Папа, я сегодня убежала оттуда.

12

Папа перестал помешивать чай,

— Как убежала? Тебя утвердили на роль... как бы приняли на работу, а ты убежала. А если бы я убежал с работы?

— Ты лечишь, — сказала Инга и, не зная, что сказать дальше, замялась. Но потом вдруг выпалила: — Она курит! Она противная! Она злая!

— Кто злая?

— Эта Вера... Соловьева! Артистка!

Папа встал с табуретки и заходил по кухне.

— Во-первых, кто тебе сказал, что она злая? А во-вторых, я тоже работаю со злыми. Меня даже кусают иногда. Но что мне делать? Не лечить зверей? Убежать?

— Она совсем не похожа на маму! — отчаянно воскликнула Инга.

— Да, — задумчиво сказал папа. — Мама у нас была одна. Маму никто не заменит. Но нужно жить, Инга. Работать. Учиться. Знаешь, дочка, когда мне бывает трудно и я не знаю, как быть, то думаю: как бы поступила на моем месте мама.

— Мама никогда не снималась в кино,— возразила Инга.

— Мама любила каждое дело доводить до конца. Она бы сказала: «Поднажми, Инга, поднажми!»

Папа задумался, потом улыбнулся своим мыслям и сказал:

— Если бы мне предложили сниматься в кино, я бы с радостью.

— Папа! — всполошилась Инга. — Папа, но ведь ты ходишь как медведь. Мама всегда говорила...

— Я бы научился ходить как надо, — упрямо сказал папа.

И он попробовал пройти «для кино». Но у него это получилось смешно и нескладно.