Костёр 1980-03, страница 25

— А «скрипки» в футляры где будут укладывать? — спросил Костя.

Программист взглянул на часы и ответил:

— Где будут укладываться «скрипки» в футляры, вы не увидите. Агрегат упаковки вложит «скрипку» в обе половины футляра и заварит сверхпрочный пластик сверхпрочным швом. После упаковки роботы попадут в лабораторию стендовых испытаний на экзамен.

— На экзамен?!—удивилась Клавдия Ивановна.

— Да, на экзамен. Робот должен быть на-

в

дежным. Любая неисправность в нем опасна. Физически он силен, как маленький трактор. Его ум будет использован для сложных расчетов. Представьте, если он выйдет из-под контроля! Он переломает не только мебель... Ведь не напрасно его назвали универсальным компьютером, сокращенно УНИКом.

— Это личность! — восхитился Костя. — С таким дружить сплошное удовольствие. — Костя взглянул на Лиду. — Он все рассчитает, поймет и не надует губ.

Программист слушал Костю не очень внимательно. По его взгляду можно было догадаться, что подобные размышления ему надоело отвергать. Экскурсия подходила к концу.

— А роботы дышат? — спросил Николай.

— Любая машина дышит. Поэтому футляры для роботов пронизаны мельчайшими отверстиями, которые ничего, кроме воздуха, не пропускают. <

— И видит он?

— Иначе был бы неполноценным, — усмехнулся Программист. — Сквозь темные стекла-очки он ощупает вас инфракрасными лучами, запомнит и распознает.

— Здорово! Дышит, видит, помнит и мыслит. Нам десятки лет вдалбливают что к чему, а у него никаких сомнений. Именно таким будет человек будущего. Ведь даже Лида Снегова, наша круглая отличница, не сможет соревноваться с роботами в знаниях, — произнес Костя.

— Не сможет, — кивнул Программист. — Они сильны формальными знаниями.

Он стал объяснять, что такое формальные знания. «Встретиться бы с таким роботом один на один. Взять интервью и, если повезет, автограф,— подумал Костя. — Вот была бы сенсация, когда в нашей газете появился бы автограф! И Лида перестанет сердиться».

Незаметно он вышел из полукольца ребят, слушающих рассказ о формализме. Подкрался к агрегатной и представил, как,за дверью с надписью «Вход запрещен» роботы надевают костюмы. Совсем рядом!

Приоткрыв дверь, он проскочил внутрь. Сердце громко стучало. Страх мешал соображать. «Хочешь быть, как робот, не суетись», — приказал он себе.

Зал освещали лампы дневного света. В центре его сиял куб из стали. Его пронизала насквозь лента эскалатора. Она опускалась от одной стены и поднималась из куба к другой. Неожиданно в одной стене распахнулся проем, и на эскалаторе

поехал вниз робот с раскрашенными органами. Он держался за поручень, как обыкновенный пассажир метро.

Костя шагнул навстречу роботу и, заикаясь, поздоровался, но тот не шелохнулся. Когда ступени довезяи робота до стальной стены куба, она вдруг раздвинулась. Костя увидел ярко-вишневое пространство, внутри которого вращались мягкие лопасти. Но стена быстро закрыла робота, и зал наполнился жутким шипением.

Звук нарастал. Казалось, стальной куб не выдержит, лопнет. Костя попятился к выходу, но шипение внезапно оборвалось, и на другом эскалаторе появился робот в вишневом футляре. Он ехал наверх, небрежно опираясь на поручень. Роста он был невысокого, такого же, как Костя. Поэтому не вызывал страха.

— Постойте! — крикнул Костя.

Робот обернулся. Костя решил проскочить куб насквозь, чтобы догнать УНИКа. Он прыгнул на эскалатор. Стена куба раздвинулась. Пространство внутри куба оказалось очень тесным. Костя метался и всюду его настигали лопасти. Вот одна повалила, другая мягко прижала и понесла вверх. Свет погас. Запахло уксусом. И вдруг раздалось знакомое шипение. Звук нарастал. «Пропадаю»,— решил Костя. Лопасти вращали его тело, как хотели. Но звать на помощь было страшно: Клавдия Ивановна набросится, из цеха позовут отца... И только теряя сознание, он сдавленно крикнул:

— Ма-мо-чка! Ма-ма-а-аЬ

Но звук его голоса ушел в темень, как уходит капля чернил в мел.

В лаборатории стендовых испытаний было чисто и светло. В синей термокамере, похожей на железнодорожную цистерну, приготовили для роботов стужу до минус ста пятидесяти градусов. В оранжевой термокамере стояла жара в двести градусов. Над круглым диском, огороженном прозрачным барьером, висел крюк. За ограждением стоял длинный стол с букетами цветов для членов государственной комиссии.

Пять роботов, готовых к испытаниям, стояли перед Главным конструктором спокойно и невозмутимо.

— А это что такое?—заметив царапину на плече робота, спросил Главный конструктор Надю.

Испытания еще не начались, а Надя уже раскаивалась, что дала согласие быть ассистентом Главного конструктора. Он оказался чересчур дотошным, ругал ее за каждую пылинку на плече «ребят», за якобы плохую освещенность лаборатории, хотя она была залита светом, за то, что на столе было слишком много цветов и мало блокнотов для записей, и прочее, и прочее.

Главный отошел от роботов на несколько шагов, прищурился и воскликнул:

— Безобразие! Они же на одно лицо. Сделали бы их разноцветными, в полоску, в горошек. О чем думают наши дизайнеры! Запишите им задание. Как мы отличим их друг от друга?

— Повешу бирки с номерами...

— Бирки, бирки. Они же будут стучать.

23