Костёр 1980-11, страница 4

Не успели затихнуть громовые раскаты залпов «Авроры» и Петропавловской крепости, не успела великая весть о победе Октября облететь мир, как красногвардейцы Петрограда, революционные солдаты и матросы вновь взялись за винтовки. Со стороны Гатчины на Красный Питер двинулись полки генерала Краснова. И в столице зашевелилось черное охвостье. Готовился контрреволюционный мятеж. Тайный приказ указывал срок — 30 ок-

%

тября 1917 года. Ударная сила мятежников — юнкера. Они должны занять телеграф, телефонную станцию, мосты, вокзалы, окружить Смольный и беспощадно расправиться с правительством юной республики рабочих и крестьян.

Но за два дня до начала мятежа красногвардеец Клочков, дежуря у дворца Кшесинской, задержал автомобиль с двумя пассажирами. Конвоируя их к коменданту крепости, рабочий заметил, как один из задержанных выбросил какую-то бумажку. Оказалось, что это-то и есть приказ о начале вооруженного выступления против власти Советов.

Узнав об аресте связных, контрреволюционный комитет принял решение выступить немедля — 29 октября, в воскресенье.

Юнкера Владимирского училища, давшие ранее слово не выступать против Советов, вероломно нарушили обещание. Во дворе казармы они атаковали здание цейхгауза, охраняемое командой солдат огнеметного батальона. Кто из огнеметчиков погиб в схватке, кто был захвачен и расстрелян. Большое количество оружия, в том числе пулеметы и пушки, оказалось в руках мятежников.

Узнав о гибели товарищей, огнеметчики батальона прибыли к училищу и открыли огонь по юнкерам со стороны Малого проспекта (ныне проспект Щорса) и Геслеровского переулка (ныне проспект Чкалова). Позиция осаждающих

БЫЛЬ

была невыгодной. Окна фасада училища просматривались под острым углом. Пули внутрь здания не попадали. Юнкера вели огонь, прикрываясь метровыми стенами, а осаждающие почти не имели прикрытий. От потерь спасала только темень осеннего утра, туман.

Вот сюда, на выстрелы, и прибежал молодой красногвардеец Константин Ильинский. Узнав в чем дело, он присоединился к огнеметчи-кам и открыл огонь по окнам владимирцев.

Стрелявший справа от Ильинского огнеметчик вдруг выронил из рук винтовку и как-то странно вытянулся. Пуля прошла через тело солдата. Ильинский подполз к убитому, взял винтовку, вынул из кармана залитые кровью патроны.

— Зря это ты, — сказал ка-кой-то солдат, — от убитого ничего нельзя брать — худая примета.

Ильинский ничего не ответил. Он зарядил винтовку и стал вести огонь по окнам училища. Пули щелкали в стены, фырчали, рикошетируя от булыжной мостовой, выбивали из камней искры.

Слыша сильный оружейный огонь, юнкера не решались на атаку.

У огнеметчиков кончились патроны. Старый солдат, лежавший за чугунной трубой, крикнул:

— Зря не пали! Целься!

Позади раздался мальчишеский голосок:

— Дяденьки!

Солдат обернулся:

— Тебе чего?

— Я вам патроны принес.

Мальчишка высыпал на мостовую полную кепчонку патронов.

— Откуда они у тебя?

— У меня дяденька — матрос. У него их много. Он сейчас в Кронштадте.

— Ну давай, тащи. А звать-то тебя как?

— Костя. Сейчас еще принесу. Я тут рядом живу...

Мальчик исчез и вскоре опять приполз с патронами.

Обожгло щеку. Ильинский вскрикнул, а верящий в приметы солдат сказал:

— Ну, браток, не иначе, как за тебя мать молится. Чуток бы левее и худо бы было...

Забрезжил рассвет. Стали подходить красногвардейские отряды. Прибыли моряки школы моторных машинистов с набережной Ждановки. Они смело двинулись на училище, прижимаясь к стенам, намереваясь с ходу ворваться в здание. Не получилось. Оконные проемы завалены мешками с картофелем. Массивные ворота заперты. И только отсутствие у юнкеров гранат спасло отряд от потерь. Винтовочный огонь из окон не причинил им вреда.

Лежа на булыжной мостовой, Ильинский телом почувствовал содрогание камня. Оглянулся. Со стороны Большого проспекта красногвардейцы и ребята из приюта, что помещался на Большом, выкатывали пушку. Маленьких помощников у орудия было больше, чем требовалось. Вот уже пуля щелкнула по' орудийному щиту, а ребята даже не пытались укрыться. Только один из них тоненьким голосом вскрикнул:

— Ух ты!.. Ну ничего! Сейчас мы ваш курятник на кирпичики разнесем!

— Слушай ты, Иван Грозный, уйди за угол, а то шибанет, так от тебя самого мокрое место останется.

— Не пугай, дядя! Лучше скажи, что еще делать надо?

Рыжебородый солдат-артил-лерист промолчал, осматривая свою трехдюймовку.

Юнкера, увидев, что дело принимает серьезный оборот, отвалились от окон и попрятались.

— Ну, с богом!—артиллерист взялся за плетеный кожаный шнур. Оглянулся и добавил:

— Рты раскройте, а то оглохнете.

2