Костёр 1981-08, страница 42

Костёр 1981-08, страница 42

присутствии других людей. Поэтому настроение у Оли снова стало плохим.

Антон ушел раньше нее. Он сказал, что скоро

мама вернется из больницы, и к ее приходу надо согреть чай.

Вечером, когда Катя и Сергей Васильевич остались одни, Катя рассказала ему половину того, что говорила Оля. Про Антона Катя, конечно, не говорила. Зачем повторять глупости. А про слепого человека и про то, что у него прежде была точно такая же собака, — рассказала.

— Катя, так возможно, у этого человека Буля просто украли или он потерялся как-нибудь, — разволновался папа. — Это надо узнать, Катя.

Катя и сама так думала. Конечно, не очень-то хотелось расставаться с Булем. Но с другой стороны, что они — укрыватели краденого, что ли?

— Надо повесить объявления на этой самой улице Пархоменко, — сказал папа.

Утром, когда Антон пришел, как всегда, гулять с Булем, Катя вышла вместе с ним.

У Антона в лице все изменилось, когда она стала говорить ему про слепого человека. Кате и самой, едва она начинала думать, что вдруг Буля придется вернуть, ей и самой плакать хотелось. Особенно сейчас, во время разговора с Антоном.

Но Антон — молодец. Сначала он сел на каменную тумбу около подворотни и сидел так, глядя в землю и прижимая Буля. Но потом поднялся и проговорил:

— Надо, так надо. Когда поедем объявление вешать?

— Ты подожди, мы еще не придумали, как его написать. И ведь их несколько штук надо.

— Давай, придумаем, — сказал Антон пустым 'голосом. — Давай.

И тут он не выдержал, всхлипнул, оставил поводок Кате и побежал в подворотню.

Катя ходила несколько минут около этой подворотни. Она считала, что лучше не бежать следом за Антоном. И правильно — Антон скоро вышел оттуда и, стараясь казаться веселым, проговорил:

— Пошли быстрей к тебе. А объявление можно в стихах написать: «У кого однажды сеттер потерялся, словно ветер?»

Стихи были не очень складные, и Катя грустно улыбнулась:

«Тот, кто хочет узнать о рыжем сеттере по имени Буль, может позвонить по телефону

2-12-36-98».

Такие объявления висели на улице Пархоменко в разных местах, на столбах и стенах.

Антон составил их сам, а ездили наклеивать они вместе с Катей.

На этой улице дома стояли, словно в лесу —

среди старых кленов, берез и лиственниц. Катя сказала, что когда-то здесь были парки и дачи, а потом, когда строили здания и прокладывали улицы, деревья сберегли. По одной лиственнице на высоте третьего этажа даже белка прыгала, и на нее никто особенно не смотрел, потому что все привыкли. Только вдруг из окна просунулась чья-то рука, белка подскочила к ладони, взяла орех и унесла его на другую ветку, там она присела и начала есть, придерживая передними лапами.

— В хорошем районе Оля живет, правда? — сказала Катя. — Я бы здесь тоже хотела жить.

— У вас дом тоже красивый, — ответил Антон.

И Катя с ним согласилась.

Телефонные звонки начались в тот же вечер.

— Здравствуйте, — заговорил мужской голос. — У меня пропала собачка Пусик. Маленькая, веселая, вся белая и лохматая. О ней вы ничего не знаете?

— Бюро собачьих услуг? — спросила женщина. — Я хочу помыть свою овчарку, а она не дается. Не могли бы в^>1 помочь?

Последний звонок был в два часа ночи.

— Я вот сейчас ваше объявление прочитал, — сказал басом человек, — и подумал, что этого Буля вы, наверно, около магазина подобрали. А рядом с Булем .вы продуктовой сумки не обнаружили? Там арбуз был и два рубля денег...

Катя всем вежливо отвечала: «Не слышали. Собак не моем. Сумку не находили».

Звонки продолжались и следующие несколько дней. Но про самого Буля никто не спрашивал.

За всю неделю так никто и не спросил о Буле

по телефону.

Олины родители пытались узнать адрес слепого человека, но человека этого никто уже на улицах не видел и точный адрес назвать не могли.

И тогда Сергей Васильевич .предложил последнее испытание.

— Удивляюсь, почему это раньше не пришло

нам в голову! — сказал он.

Если Буль раньше жил у слепого человека и был его поводырем, то он должен помнить и улицу и дом, в котором жил. Не узнает Буль улицу и дом, значит Оля напутала и можно жить

дальше спокойно.

Честным быть трудно. Так хотелось Антону сказать все эти дни: «Моя это собака, мне ее подарили, и никому я ее не отдам».

Видимо, Сергей Васильевич почувствовал настроение Антона. Ему ведь и самому не очень-то весело было думать о расставании с Булем.

— Смотри, Антон, еще не поздно. Буля ведь ты можешь считать и своим. Если не захочешь — завтра можем не ехать на испытание.

Но Антон понимал — откажется ехать, уважать его перестанут и Сергей Васильевич, и Катя. И сам он себя уважать не будет. Одно дело— подарили тебе собаку, другое — передали краденую.

Тн ■