Костёр 1982-03, страница 34

— Держи вора, держи вора!

С этого дня ввели затемнение. По ночам опять выли сирены тревог. Они выли все чаще, и мы теперь только и знали, что бегать в бомбоубежище и сидеть там часами, трясясь от ужаса.

Началось обсуждение планов отъезда. Мы сидели за столом и рассуждали, как лучше уехать.

Вдруг Джамаи-бабу грохнул кулаком по столу.

— Вот что, — сказал он. — Это моя страна! Пускай я бенгалец — какое это имеет значение. Я здесь родился, мне Бирма как мать. Я должен бросить ее? Нет, я не уеду! Посажу вас в Рангуне на пароход и останусь. В конце концов, в армии нужны и юристы...

...Мы уезжали утром следующего дня. Решили, раз поедем на аэродром через лес, по дороге выпустим на свободу Бобби. Вещей мы не брали — знали, в самолеты берут только беженцев. Скоро прекратятся и рейсы. Если задержаться — придется уходить пешком. В Мандалае оставаться было нельзя: по слухам, японцы объявили, что они сотрут Мандалай с лица земли.

Перед рассветом мы в последний раз накормили животных.

Бобби я кормила сама. Поев, он лизнул меня в лицо. Я почувствовала, что сейчас заплачу, и чтобы сдержаться, тихонько шепнула:

— Бобби!

Медвежонок, урча, придвинулся еще ближе.

Когда уводили собак, мы старались не смотреть на них. Овчарки забыли свои изысканные манеры и вели себя, как обыкновенные дворняги: чуяли беду, били хвостами и жалобно повизгивали.

Медведя усадили на повозку.

Абдул погладил его по носу и сказал:

— Домой едешь, парень, в лес.

— Тронулись! — приказал Джамаи-бабу. — Неизвестно, когда доберемся.

Все уселись в машину. С нами уезжал Джеф-ферсон, а провожал Абдул, совсем как в тот день, когда ехали на охоту.

Повозку с медведем прицепили к машине. Все было готово. Джамаи-бабу включил зажигание.

Когда машина тронулась, Бина зарыдала.

Мы двигались со скоростью миль пять в час, то и дело останавливаясь из-за пробок на улицах. Горели дома, улицы были завалены обломками, среди них бродили плачущие люди. Шел уже четвертый час дня, а мы только-только выбрались на окраину Мандалая.

Покинув город и углубившись в лес, Джамаи-бабу остановил машину, вышел и, повернувшись к нам, приказал:

— Гоните их!

Вместе с медведем мы привезли Руни и попугаев. Их выпустили из клеток.

Наступил черед Бобби.

Он поднялся на задние лапы и показался мне таким огромным, что мое сердце замерло. Белый треугольник на его груди блестел.

— Пошли, Бобби! — сказала я, взяв поводок.

_ ф

И вдруг Бобби ринулся в лес, увлекая меня за собой.

d

> V¹» : % и" -CV-^^. «г т '-*■ iv- -tj'• . - ^V I * j * «- ^J J.

В густых зарослях я отстегнула ошейник, сняла цепь и приказала, стараясь говорить грубым голосом, как Джамаи:

— Ступай в лес.

Медвежонок не двигался. Позади затрещали кусты — следом за нами шел Абдул. .

Бобби не шевелился.

— В машину! — раздался голос Джамаи. — Мы не можем терять времени.

— Мина, скорей! — крикнула Бина.

— Скорее! — повторил Джамаи.

Я стояла в каком-то оцепенении.

И тут к нам подошел Абдул.

— Иди в машину, моя девочка, — сказал он хрипло.

Как во сне, не оглядываясь, я побрела к машине.

— Поехали!

Абдул догнал меня и уже на ходу тоже впрыгнул в машину. Я выглянула и увидела, что следом за нами мчится Бобби. Машина резко затормозила.

— Надо испугать его выстрелом, Джеффер-сон! — сказал Джамаи, и тот опустил руку под сиденье.

Бобби был совсем рядом. Я увидела, что Джеф-ферсон уже вскинул винтовку.

— Не стреляйте! — завопила я.

Рука Абдула осторожно легла на ствол.

— Прошу вас не стрелять! — вежливо сказал он. — Я пойду с ним.

•Наш Джамаи замер в изумлении.

— Простите меня, сахиб! Но я ухожу от вас. Я возьму с собой Бобби и позабочусь о нем. Прощайте!

Абдул коротко отсалютовал рукой, повернулся и зашагал навстречу Бобби.

Бобби не сразу понял, что происходит. Увидев приближающегося Абдула, он поднялся на задние лапы и с громким рычанием устремился в джунгли.

Абдул догонял Бобби. Прежде чем они успели соединиться, их скрыла от нас плотная стена зелени.

Перевела с хинди М. САЛГАНИК