Костёр 1983-07, страница 10

— А когда же нам хлебы вынимать?

— Не знаю.

— А кто знает?

Девочки виновато опустили глаза.

— Значит, будем на солнышко смотреть. Других примет у меня пока нету.

МНЕ ГРУСТНО ДУМАТЬ ПРО СОВУ

Михаил ЯСНОВ

К обеду один за другим комбайны возвращались с полей. Они шли по селу, тяжелые, запыленные. На верхних площадках стояли штурвальные, загоревшие, радостные. Каждый комбайн сопровождала веселая гурьба малышни и куриц. Одним хотелось прокатиться, другие искали зерна, прилепившиеся к жаткам, к копнителям.

— Кыш, бестолковые!—сердились на них комбайнеры, поскольку им приходилось то и дело сбавлять скорость, чтобы не наехать на бойких хохлушек, мельтешивших перед колесами.

Едва комбайн приостанавливался, как за подножку цеплялся кто-нибудь из малышей.

— Да что же это такое делается! — рассердился Николай Спиридонович, — да мы сейчас обратно в поле уедем. Там спокойнее.

— А ну, мелкота, на три метра от машины! — сверху крикнул кто-то.

Возле мастерских комбайнеров ждал стол, покрытый белой скатертью. В центре его возвышались караваи хлеба.

Тимофей Андреевич был в белой рубашке. Рядом с ним стоял председатель Никита Иванович, а чуть поодаль — девочки.

— Неужто из нашего зерна? — мальчики со всех сторон удивленно разглядывали каравай.

— Из вашего, — улыбнулась Наташка.

— Да ну!

— Не опоздал? — крикнул из ворот Вовка. В руках у него был белый бидон.

— В самый раз, — Никита Иванович взял у него бидон и разлил молоко по кружкам. — Начинай, Тимофей Андреевич.

— Жавороночки мои, жаворонки, когда вы уходили на жатву, я вспомнил старую мудрость: хлеб всему голова. — Тимофей Андреевич осмотрел притихших штурвальных. — Спасибо вам за добрую работу. Отведайте своего хлебушка. Он у вас — первый.

Николай Спиридонович разрезал круглый каравай на крупные куски, самый большой ломоть протянул Тимофею Андреевичу.

— Отведай, каков нынче хлебушек.

Тимофей Андреевич осмотрел со всех сторон

ноздреватый мягкий ломоть. Вдохнул его густой запах и зажмурился — одним духом сыт будешь.

Ребята разобрали душистый, с хрустящей корочкой хлеб.

Они за обе щеки уминали свежий хлеб, запивали его парным молоком и уверяли друг друга, что никогда прежде такого вкусного хлеба не ели. А потом всей гурьбой побежали купаться на речку Тулицу, которая питает своими водами Упу, Упа — Оку, Ока — Волгу, а Волга, это уже каждому известно, — всю Россию.

8

Мне грустно думать про сову, Я так неправильно живу: Я не дружу с совою — Гуляю сам с собою.

А каково ей там, в лесу, В очках на стареньком носу На ветке ждать заката, Покуда спят совята?

Ты прилетай ко мне, сова, На луг, где мягкая трава. А хочешь, над рекою Поухаем с тобою?

Мне говорят: — Напрасный зов! Теперь осталось мало сов, Сова — лесная птица, Она людей боится!..

Но я не верю, Мою очкастую Я сам в очках, Я подружусь с

я зову сову.

не скрою, — совою!

• - ж. .

Рисунок В. Нефедовича