Костёр 1983-07, страница 9

на крыльцо. Открыл кладовку. На стенах висели серпы, решета.

— Это цепа, доченька. Раньше снопы расстилали на току и этими цепами обмолачивали. А потом провеивали. Возьми вон то, среднее решетко, да зернышко провей.

Наташка расстелила перед крыльцом рогожку. Встала боком к ветру, набрала в решето зерна. Ветер выдувал из тонкой струйки зерна соломинки, травинки, лепестки цветов.

К Наташке набежали подружки.

— Сколько у меня помощниц! — На крыльцо вышел Тимофей Андреевич. В руках он держал деревянную кадушку. — Дела всем хватит. Ну-ка, кто быстрый на ногу и легкий на руку, сбегайте до речки. Промойте квашню. Почистите

мутовку, тесто чистоту любит. А я тем временем мельницу налажу.

Тимофей Андреевич вынес маленькие жернова. Снял верхний жернов; нижняя часть его была покрыта металлическими рубцами.

— Вон как зубы-то у него стесались, — одна из девочек нежно провела ладонью по жернову.

— Да, поработал, — Тимофей Андреевич тряпочкой протер жернов, крутнул ручку.

От грохота девочки уши зажали.

Дедушка засмеялся:

— Теперь поняли, почему в народе говорят: от пустой работы только шум идет. А ну, помощницы, жавороночки мои, засыпайте зернышко.

Девочки засыпали несколько горстей зерна в отверстие в верхнем жернове. Тимофей Андреевич нажал на ручку, Жернова закрутились легко, только зерна между ними похрупывали. В желобке показалась белая пыльца. Горка ее все росла.,

Наташка взяла щепотку и растерла ее между

^' • , • У

пальцами.

— Скрипит?-—спросил Тимофей Андреевич.

— Очень.

— Если мука с голосом, то хлеб воздушный будет, — весело заметил Тимофей Андреевич.

Девочки принесли с речки квашню. Отмытые бока ее влажно желтели.

Мимо проходила доярка Анна Федоровна. На руке у нее, как всегда, покачивалось ведро.

— Дядя Тимофей, это что же, тебе хлеба в магазине не хватает? — остановилась она.

— Такого не купишь.

— Дайте-ка, девоньки, решето, — скомандовала; Анна Федоровна,— что это оно у вас в руках дремлет.

Решето в руках Анны Федоровны то мелкомелко вздрагивало, то подпрыгивало, то летало из одной руки в другую. Девочки зачарованно следили за ловкими движениями доярки.

— Теперь сами. Да посмелей, повеселей его трясите! — Анна Федоровна вручила решето Наташке, провела ладонью по, гладкому боку квашни. — Моя бабушка, когда тесто месила, всегда одну песенку пела. Без нее, говорила она, тесто не поднимется.

— Давай, давай и мы послушаем, — сказал Тимофей Андреевич.

Анна Федоровна облокотилась на перила крыльца и, озорно подмигнув девочкам, запела:

У меня квашня По избе прошла,

Ну да, ну да, ну да, ну, По избе прошла.

По избе прошла, До дверей дошла. До дверей дошла, Двери выставила.

Ну да, ну да, ну да, ну, Избу выстудила.

— Смотрите, девоньки, чтобы у вас такого не было! — Анна Федоровна подхватила ведро, — мне на дойку пора. Вовка, поди, коров пригнал. Которая тут его невеста? Привет передам.

— От всех передавайте! — засмеялась Наташка.

Тимофей Андреевич обдал квашню горячей водой. Вместе с девочками замесил тесто, взбил его мутовкой, обернул квашню старым тулупом и поставил на лавку.

— Там теплее, — пояснил он девочкам, — да и не убежит. А сейчас все — по домам. Завтра с солнышком — ко мне.

Когда утром девочки пришли к Тимофею Андреевичу, он уже был на ногах;

—. Дедушка, тесто не убежало? — весело спросила Наташка.

— Всю ночь ворчало, об лавку колотилось —

%

выпрыгнуть хотело.

— А может, все-таки убежало? — девочки вытащили квашню из-под лавки. Развернули тулуп.

Из квашни белой шапкой выпирало тесто.

— Тоже проснулось. Выглядывает! — засмеялись девочки.

— Теперь, жавороночки мои, наступает очень ответственный момент, — Тимофей Андреевич понизил голос, — надо печь истопить так, чтобы не перегреть. Иначе хлеб или недопечем, или подгорят караваи.

Девочки принесли со двора сосновых поленьев. Тимофей Андреевич колодцем сложил их в печи и поджег.

По стенам заплясали красные, желтые отсветы огня. Изба сразу ожила, посветлела.

Дрова прогорели быстро. От них осталась горка мерцающих углей.

— Вот и золотые бабочки полетели. — Тимофей Андреевич достал из-под печки ключку и разровнял угли. Они быстро подернулись сероватым пеплом. — Теперь будем хлебы в печку сажать. Положите тесто в формы.

Тимофей Андреевич одну за другой посадил формы с тестом в центре печи, закрыл ее заслонкой.

— Плохая хозяйка гадает: удадутся хлебы или нет, а умная ходит да помалкивает, на солнышко поглядывает. Как у него бока из красных станут желтыми, так у хлеба корочка зарумянится.

— Шутишь, дедушка? — усомнилась Наташка.

1927