Костёр 1983-08, страница 35

Костёр 1983-08, страница 35

Валерий ПОПОВ

ПОВЕСТЬ

Рисунки В. Толкова

Не знаю, сколько времени прошло, пока я пришел в себя. Я почувствовал, что лежу, подмятая рука затекла. Я поднялся и увидел далеко-далеко светящуюся щель. С колотящимся сердцем, но соблюдая осторожность, я медленно пошел туда... и вышел в светлую комнату, к Гаге!

— Ну... что ты так долго? — белыми губами проговорил он.

Я ничего не ответил и опустился в кресло.

Потом мы вышли в коридор. Оставив стекла в комнате кочегара, мы стали спускаться по лестнице. Лестница была абсолютно такая же — и те же оболтусы, что удивительно, так и стояли на площадке второго этажа.

— Ну, как делишки? Что новенького? — стараясь говорить бодро, спросил я.

— Что может быть новенького-то? — вздохнул громадный.

— Вот батареи стали холодные! — пожаловался маленький.

— Естественно! — многозначительно глянув на меня, проговорил Гага.

Мы спустились во двор.

— Ну, рассказывай! — прошептал Гага.

На следующий день я сидел дома, никуда не выходил.

— Батареи буквально ледяные! — поежилась мама. — Что — не топят больше?

Окончание. Начало см. в №№ 6, 7, 1983 г.

— Да, говорят, приказ вышел — больше не топить! — сказала бабушка. — И кочегар в отпуск уехал, говорят. Чего же топить — раз лето приходит!

За что я бабушку люблю — что всегда все здорово объяснит, успокоит! Все просто: никуда кочегар не исчез, а просто уехал. А перед этим темную комнату осмотрел — чтоб занять ее, скажем, после отпуска! А что я дальней стены долго нащупать не мог... топографический обман— и более ничего! Ведь говорят, что в лесу человек по кругу ходит — и я по кругу ходил. Ну, молодец, бабушка моя! Спокойно стало.

На следующий день в школе Гага был высокомерен и задумчив, ни с кем не разговаривал, даже со мной. Когда Игнатий Михайлович вызвал его, Гага укоризненно глянул на него, так покорно, но тяжело вздохнул, что Игнатий Михайлович даже растерялся, стал ощупывать свой костюм — нет ли в нем какого дефекта, не сбился ли на сторону галстук?

— Почему ты так смотришь, Смирнов? — проговорил Игнатий Михайлович. — Что-нибудь произошло?

— Да нет, ничего,—тихо произнес Гага. — Вы хотите, чтобы я отвечал?

— Да хотелось бы, — пробормотал Игнатий Михайлович.

— Ну, хорошо, — Гага пожал плечами. — Что именно вас интересует?

— Урок, — робко проговорил Игнатий Михайлович.

30