Костёр 1983-08, страница 36

— А-а, урок! — проговорил Гага. — Урок я не

знак..

Он сделал ударение на слове «урок», явно да-Всгя ;нять — что знает нечто другое, более важное

Да, урок... А ты выучил что-нибудь другое?

Да ничего я не выучил!—уже почти раздраженно проговорил Гага.

А почему же у тебя такой многозначительный вид? — усмехнулся Игнатий Михайлович.

— К сожалению, есть вещи, не предназначенные для непосвященных! — проговорил Гага снисходительно.

Игнатий Михайлович, уже протянувший было руку к журналу, чтобы поставить пару, испуганно отдернул руку и посмотрел на Гагу.

Ты что — сделал какое-то открытие? — спросил Игнатий Михайлович.

Ну, открытие не открытие... — скромно проговорил Гага.

- И в какой же области... это «не открытие»? Секрет?

— Во-первых, — секрет! — строго выговорил Гага. — Ну, во-вторых, эта область в науке точно не обозначена. Может быть — она слегка граничит со спелеологией, может быть — весьма относи !ельно — с географией. Наверняка — с астрономией. Возможно, математические парадоксы гам тоже присутствуют! — словно сжалившись над математиком Игнатием Михайловичем, добавил Гага.

— Ас физкультурой — связано? — пробасил наш двоечник Маслекин.

— Без физкультуры открытия бы не произошло. — глянув в сторону Маслекина, ответил Гага.

— Ну — ты просто какой-то Леонардо да Вин

чи! — проговорил Игнатий Михайлович. — Может быть, и я заодно с тобой в историю попаду? Как учитель, не раскусивший вовремя гения и отвлекающий его от великих открытий приготовлением каких-то уроков?

— Вашей вины тут нет! — снисходительно проговорил Гага. — Вы же не можете всех видеть насквозь! У вас вон ведь сколько учеников — каждого вы не можете понять, это ясно!

— Ну спасибо, успокоил!—сказал Игнатий Михайлович. — Тогда я, быть может, все-таки поставлю тебе двойку?

— Разумеется! — проговорил Гага. — Думаю— это ваше право. Даже обязанность! — строго добавил он.

— Ну, хорошо, — Игнатий Михайлович вывел в журнале двойку.

Прозвенел звонок.

На перемене Гага держал себя, как король в изгнании, — скромно, но с достоинством.

— Не будем осуждать, недальновидных людей, — снисходительно говорил он. — Откуда же догадаться Игнатию Михайловичу (Гага держался настолько солидно, что даже называл Игнатия Михайловича по имени-отчеству, не просто Иг, как все мы), с открытием какого масштаба он

имеет дело?

— Вообще — чего ты развыступался-то? — с досадой проговорил я, но нас уже окружили одноклассники.

— Ну, может быть, нам-то ты скажешь, что вы открыли? — спросил Боря Долгов, наш классный вундеркинд и отличник, чья слава, после выступления Гаги, явно зашаталась.