Костёр 1984-06, страница 4

развилку ствола, раскрыл мешок, но не успел и дно засыпать листьями, как почудился ему запах дыма. Ребята тоже насторожились. И вдруг они увидели дым. Он поднимался у дороги, возле поля, серый, легкий, как дрожащий знойный воздух. Они пошли на этот дым, такой безобидный с виду, потом побежали.

Горела сухая трава, сучья тутовника. А доверчивые колосья лопотали что-то свое, качались, тянулись к огню, словно не чувствуя беды. Олег начал бить по огню мешком, и огонь исчез, оставив черную плешину. И тут же появился рядом. На него набросились Сережа с девочками, стали лупить мешками, затаптывать. Дым ел глаза, искры больно обжигали руки и ноги. А огонь, будто

Ф

знает, что теперь все зависит от него. В школе он не раз бегал кроссы. Хорошо бегал, обдуманно, рассчитывая силы. Но сейчас, когда он бежал свой самый главный и трудный кросс, он не успел подумать, что может выдохнуться. Знал — не имеет права. Только торопил себя: скорей, скорей! \

Он несся напрямик, через поле, потому что по дороге дальше. Не заметил и не почувствовал боли, когда налетел на корягу и распорол ногу. Красные маки в пшенице слились в пятна и плясали перед глазами.

Уже рядом была акациевая роща с зелененькими кубиками домов пионерлагеря. Он собрал все силы и сделал последний рывок.

заколдованная лисица: кажется, всё, схватил, — а ее рыжий хвост уже мелькает в стволах тутовника.

Листья на ближайших деревьях скрючились и побурели, кора обуглилась. А хвост огня, мелькавший там и здесь, стал расти, расти и . пошел вдоль поля. Олег, Сережа, Таня и Люда метались по его границе, пытались остановить пламя. За их спинами было семьдесят гектаров пшеницы, хлеба.

По-молдавски хлеб — «пыне». Дети учатся этому слову после того, как впервые скажут «мама», потому что это главное слово в жизни и труде деревни. Недаром в Чобручском парке, рядом с памятником погибшим воинам, на высоком пьедестале, стоит первый колхозный трактор. Две святыни.

Нет, ребята не чувствовали себя героями, когда боролись за хлебное поле. Это был их долг. Так поступил бы любой мальчишка, любая девчонка из их деревни или пионерлагеря. Если бы были здесь... Но их не было. А эти четверо уже понимали, что сами не справятся, нужна помощь.

И Олег побежал. Он здесь самый сильный, и он

Горячий воздух застревал в горле и почему-то

не проникал в грудь. Олег прохрипел первому

встречному: «К директору, быстрее!» А директор не знал, что и подумать, увидев на пороге

перепачканного, оборванного мальчишку с черным от копоти лицом и страшными глазами. И вот уже крутил диск телефона, что-то кричал в трубку...

А Олег сразу же побежал обратно. Теперь он рассчитывал силы, потому что их почти не было. А бежать надо. Там остались Сережа, Таня, Люда.

Вскоре он услышал вертолет, его надежный уверенный рокот. Когда же добрался до своих, вертолет уже заливал пламя, а по дороге шел трактор с плугом, чтобы вклиниться между огнем и полем и распахать защитную полосу.

Ночью у Олега пошла носом кровь. Мама испугалась, намочила в холодной воде полотенце, положила на лицо. Потом долго сидела рядом, гладила его по голове, о чем-то думала. Сережа уже спал. И Надюшка спала. И ничего этого они не видели.

Е. МАТВЕЕВА Рисунки В. Лебедева