Костёр 1984-08, страница 17
ЗА СТРОКОЙ YHtBHMKA ДОМ НА БЕРЕГУ НЕВЫ По щебнистой пустыне, ук-* рываясь за неровностями почвы и редкими кустами, шел человек в солдатской одежде с дорогим охотничьим ружьем в руках. Крупный, широкоплечий, он двигался легко и быстро; по временам, выглянув из-за холмика, поднимал бинокль и подолгу всматривался в даль. Там, за версту от него, пасся табунок лошадей. Были они невысокие, рыжевато-соломенной масти, с темной стоячей гривой, — не похожие ни на одну известную людям породу. Неужели это дикие лошади, таинственные кэртаги, о которых рассказывают легенды в киргизских и монгольских кочевьях? Надо, обязательно надо подобраться на выстрел! Но изменившийся ветер донес до животных запах человека — и лошади умчались. Через несколько дней встретилось еще одно стадо — и снова неудача. А потом экспедиция покинула места, где водились дикие лошади, и ушла на юг через Тянь-Шань, к таинственному Тибету. В редкие свободные минуты широкоплечий охотник не раз с грустью вспоминал о том, что он не смог добыть лошадь, неизвестную науке. Звали охотника — Николай Михайлович Пржевальский. Но был у него приятель — командир пограничного Зай-санского поста Тихонов. Узнав о незадаче друга, он стал расспрашивать охотников-кирги-зов, и откуда-то из южной Джунгарии ему привезли тяжелый сверток. А когда Пржевальский возвращался из далекого пути, в Зайсане его встретил нежданный подарок — шкура дикой лошади... Эту историю я вспомнил, глядя на одну из витрин в нашем Зоологическом музее. В ней стоит невысокая, рыжевато-соломенной масти лошадка с темной стоячей гривой. К подставке чучела прикреплена этикетка: «Лошадь Пржевальского» и добавлено: «тип», то есть типовой, эталонный экземпляр, по которому был описан новый вид. Тот самый экземпляр, который Тихонов достал для Пржевальского. Удивительна магия музеев! В них словно исчезают время и пространство, далекое становится близким и понятным: в Эрмитаже мы видим мир глазами людей, живших сотни и тысячи лет назад, а на другом берегу Невы, в Зоологическом музее, мы за какой-нибудь час можем побывать во всех концах земли, увидеть животных всех частей света. И за каждым экспонатом скрыта долгая история поисков и находок, открытий и заблуждений. Вот на колоннах веером укреплены длинные витые стержни, похожие на костяные копья. Посетители проходят мимо них равнодушно — мало ли здесь разных диковин? Любой юннат знает, что это — причудливо закрученные бивни полярного морского животного, нарвала, и служат они ему для того, чтобы пробивать во льду отверстия для дыхания. А ведь несколько столетий назад они считались рогами сказочного зверя единорога, им приписывали волшебные свойства. То ли в шестнадцатом, то ли в восемнадцатом веке принц саксонский купил бивень нарвала за сто тысяч талеров — то есть почти за три тонны серебра! При этом и сам он, и его приближенные считали, что сделка выгодна — и еще как! Теперь они могли не бояться яда! В те жестокие и темные времена люди верили, что если в кубок из рога нарвала всыпать яд — он сразу вспенится и тем выдаст себя. А рог, растертый в порошок, за большие деньги продавали в аптеках — он, будто бы, вылечивал все болезни. Просто удивительно, сколько басен и нелепых поверий связывали люди с редкими и странными животными! Взять хотя бы райских птиц — вот они в витрине, притягивают взгляд своим причудливым оперением. А почему их называют райскими? За красоту? Не совсем. Выражаясь современным языком, название было дано по месту их обитания. Дело было так. В сентябре 1522 года в порт Севильи вошел маленький, потрепанный штормами корабль с полуживой командой. Назывался он «Виктория» — «Победа», и название это оказалось к месту, потому что это был первый корабль, обошедший вокруг Земли, единственный уцелевший из флотилии Магеллана. Среди многих заморских редкостей, привезенных на нем, были чучела удивительно легких птиц, легких как пух. Их исследовал испанский натуралист Франсиско Лопес де Гомара; он не понял, что имеет дело с искусно выделанными шкурками, и заявил — что с далеких Молуккских островов привезены эфирные создания, не имеющие ни костей, ни ног и не подвластные тлению. Чем они могли питаться? Наверно, нектаром и росой. А где рождаются такие птицы? Не иначе как в раю. И пошла гулять по свету легенда, в которую поверил даже великий натуралист Карл Линней. Поверил — и назвал одну из таких птиц «Парадизеа апода», что значит «Живущая в раю, не имеющая ног». А знатные дамы всей Европы платили бешеные деньги, чтобы украсить шляпку птицей, якобы прилетевшей из рая. Однако райские птицы все-таки уцелели, перебить их не удалось. Но вот морской, или стеллеровой, корове не повезло, и стоит в музее ее скелет — один из немногих, су- 15 |
