Костёр 1986-10, страница 5

_ • _

зал писарь, отводя взгляд. — Почивает воевода.

Издалека слыхать: гудит базарная площадь. Из разных мест приезжают сюда купцы и товары везут разные, а увозят один — соль.

«Почитай, половина Руси ест щи да кашу со здешней солью»,— подумал Прокофий, глядя, как густо дымят над Камой соляные варницы — высокие срубы без окон.

Валит дым, скрипят колодезные журавли. И какие! Целые лесины вместо шестов. Глубоко под землей стоят соленые озера. Бадьями черпают из них воду, затем вываривают на огне, в железных коробах, пока соль не загустеет.

А в торгу чего только нет! Глаза разбегаются. Вон меха — куньи, собольи, оленьи. В рыбном ряду язи, судаки, стерляди, нельма и сиги, связками и поштучно. Блестит на солнце рыбья чешуя. А вот астраханский гость разложил свой товар — кисею, шелка искристые. Чуть дальше кузнечные ряды, за ними — оружейные. В одежных лавках на любой вкус есть порты, армяки, рукавицы, шапки. Выбирай, что душе угодно!

Усмехнулся Прокофий невесело: «Только у молодца и сребреца, что медный грошик!»

В харчевном ряду купил задешево горелый калач и зашагал обратно к воеводской избе.

Там сидел чернобородый детина в дорогом кафтане. Прокофий его сразу признал: Никита Воронов, доверенный строгановский приказчик.

— Где ж ты, братец, руду сыскал?— спросил Воронов.

— Про то я лишь воеводе объявить могу.

— Видишь?— приказчик подбросил на ладони серебряный рубль.— Твой станет, если скажешь и навсегда забудешь.

Прокофий покачал головой.

Тогда Воронов еще два целковых вынул. Соблазн велик: на такие деньги лошадь с подводой купить можно. Однако Прокофий ответил твердо: ' ' " .

— Нет! России медь нужна пушки лить, со шведом да с турком биться.

— Смотри,— пригрозил Воронов.— Пожалеешь.

Тут из соседней горницы выскочил писарь. Следом степенно вышел воевода, князь Вадбольский. Толстый, лицо заспанное, на щеке красный рубец от подушки. Сказал, зевая:

— Показывай свою руду.

Прокофий глянул на лавку и обомлел: сума пропала. Посмотрел под столом, за печкой — нигде нет. Вот чудеса! И вдруг заметил, как писарь украдкой подмигнул Воронову. Прокофий метнулся к обманщику, в бешенстве ухватил его за грудь.

— Отвечай, вор, куда суму девал!

Писарь испуганно взвизгнул:

— Ничего не видал! Знать не знаю!

Внезапно страшный удар сбил Прокофия с

ног.

Потирая пудовый кулачище, Воронов склонился над рудознатцем. Потом, как бы невзначай звякнув серебром в кошельке, обернулся к вое-воде:.. •

— Надо бы этого забияку в рекруты сдать. А до тех пор пускай у меня погостит.

Вадбольский, глядя на кошелек, понимающе кивнул.

ВСТРЕЧА В СТОЛИЦЕ

Метель мела над Невой, над Петербургом, будто накрыли город белой сетью. Шпиль Петропавловской крепости тонул в снежной пелене. Инженер-поручик Василий Татищев, откинув меховую полость, вылез из саней возле здания Адмиралтейской канцелярии.

— Ваше благородие!

Из-за сугроба шагнул навстречу незнакомый солдат.'В руке он держал припорошенный снегом сверток — что-то тряпицей обмотано.

— Кто таков?— спросил Татищев.

— Новгородского полка рядовой Прокофий Сталов. Дозвольте прошение подать!

— И о чем просишь?

— О правде, ваше благородие.

— Ябедить . вздумал?— рассердился Татищев.— На командиров? Ступай прочь!

Он направился к крыльцу, но солдат смело схватил его за рукав:

— Гляньте-ка!

Развернул тряпицу, и в свете фонаря темный камень на ладони остро сверкнул красноватым срезом.

Татищев ахнул:

— Неужто медь?

Вскоре они сидели вдвоем в одной из комнат Артиллерийской канцелярии. Прокофий рассказывал, как нашел эту руду, какие за нее муки принял — в подвале его держали, плетьми и дубьем били, голодом морили, а после сдали в солдаты, чтобы неповадно было в строгановских вотчинах руду искать.

Позднее послал Прокофий письмо верному своему товарищу Никону Шадрукову, тоже рудознатцу. Нарисовал карту, место обозначил. И тот, когда приходил в столицу с обозом, привез образцы.

Татищев грохнул по столу кулаком.

— Мы колокола на пушки переливали! Нынче медь за морем покупаем, чтоб монету чеканить. А Строгановы лишь о своей мошне и думают!

В печке трещали дрова, медные отсветы пламени дрожали на лицах.

Два человека, слушая вой метели, сидели за столом.

Один из них родился и вырос на уральской земле, другой никогда не бывал на берегах Камы и Чусовой. Но оба понимали: без уральского металла не быть России могучей державой.

НА УРАЛ

Ф

Невысок, худощав, на ногу скор, в решениях тверд, нравом горяч, смел и неподкупен был Василий Никитич Татищев.

з