Костёр 1989-03, страница 4

itlffTM - ,

нас

Лидия Михайловна ПИМЕНОВА_г прядильщица Ленинградского прядильно-ниточного комбината

им. С. М. Кирова,

делегат XIX Всесоюзной партийной конференции,

кавалер орденов Ленина и Трудового Красного Знамени

СТАТЬ ЧЕЛОВЕКОМ

Сперва давайте вообразим, что на Земле исчезли нитки.

И тогда я легко представлю себе, как вы расселись в классе за уроками. Мальчики — у них оторвались все пуговицы — придерживают руками штанишки. Девочки народ изобретательный, они свои платьица скрепили канцелярскими скрепками. И только отличник Петя, который всегда впереди, прошил свою школьную форму толстенной проволокой. Колется, правда, но сидеть можно.

А теперь скажу уже всерьез: нитки нужны всюду, даже в космическом корабле.

Полуфабрикат для ниток, пряжу, делаем мы — десятки тысяч прядильщиц страны. И вполне сознаем всю государственную важность своей профессии.

Думаете, когда я молоденькой деревенской девчонкой пришла на комбинат, мной владели именно такие возвышенные мысли? Ничуть не бывало. Все мы люди, надо было овладевать профессией, зарабатывать деньги, чтобы жить. И, если совсем уж откровенно, то я поначалу просто испугалась прядильных машин: они огромные, шумные. Но постепенно обнаружилось, что привезла я с собой и оружие против страха — трудолюбие. Шесть детей было в нашей семье, и все трудились с малолетства. Отец

погиб на фронте, был голод; помню, как я распухла от голода до того, что пальтецо зимой

%

приходилось носить враспашку. Сейчас, когда приезжаю в родную деревню в отпуск, сквозь острую радость встречи с мамой пробивается и слеза — от воспоминаний о послевоенном детстве. И еще люблю подержать в руках подушечку-думку — расшила ее тогда обрывками ниток.

Трудолюбие — вот главный помощник в любом деле, в любых обстоятельствах.

Довольно быстро освоила я профессию прядильщицы, и вскоре меня на комбинате начали хвалить. Вступила в партию, коммунисты не раз стали избирать меня партгрупоргом. Получаю благодарности и награды за труд — и чем больше меня превозносят, тем больше ощущаю какое-то беспокойство. Не так, как мог бы, думаю, работает наш комбинат. Качество продукции не всегда хорошее, да и жить без штурмовщины не умеем. Конечно, есть вина и поставщиков сырья — хлопка. Но смотреть-то мы должны и на организацию дела у нас в цехе и на комбинате. Выступаю на собраниях, ругаю администрацию, поскольку безалаберщины по ее вине, на мой взгляд, у нас еще много. Вот пример. Однажды меня и других квалифи

цированных прядильщиц на какое-то время перевели на ниточное производство: там прорыв, надо выручать. Конечно, выручать надо, что уж тут попишешь. Но ведь нам, ставшим поневоле новичками в тростильном цехе, нужно сперва как следует выучиться новому делу, а на это уйдет время. Не лучше ли было до прорыва не доводить, все предусмотреть — и инженерам, и дирекции, и самим работницам-трости ль-щицам? Не посмотрели хозяйским взглядом вперед — из-за этого другим маяться, так?

Словом, помогли ниточникам, вернулись в свой цех. Снова хожу вдоль машин, устраняю обрывы и намоты, жму, как говорится, на качество и количество — и песенки тихонько пою. Зачем пою? А у нас все прядильщицы поют — чтоб настроение во время работы было хорошее. От настроения рабочий успех тоже ведь зависит. И еще: особым образом крючок, свой подсобный инструмент, затачиваю. И храню всегда при себе. Что угодно могу потерять, а крючок — нет. Он — для дела.

Кроме работы — собрания, заседания, комиссии, в которые меня избирают. И почти везде надо сказать свое слово. И говорю, и спорю. То снабжение питьевой водой в цехе не организовали, то в душевой в феврале одна холодная вода, а летом, в жару,— одна горячая. И с ниточниками очередной конфликт: пряжу нашу не успевают перерабатывать. Проблема на проблеме! И говорим, и спорим, и ищем выходы. Нас, рабочих, все касается — от самого малого в жизни бригады — до самого большого в жизни страны.

Потому что в государстве нашем началась Перестройка. И боль за все должна быть у каждого.

Устаю ли? Конечно. Работаю в три смены. Особенно трудно, когда в ночную. А дома-то — дочка. С дочкой тоже история: не любит кашу варить! Вот так-то: в стране Перестройка, а у меня дома ею и не пахнет! За цеховыми заботами, за общественными делами — стала