Костёр 1989-04, страница 18

жтт

Ж№Ш

леная, с серебристым отливом, а листва шумит где-то в недосягаемой вышине, облаком плывет в голубом небе. Берега здесь песчаные, плотные, и вода не сочится из-под кореньев. Уклоны, чувствуется, большие. Несколько раз измеряли скорость течения и у нас получилось, что не меньше 0,4 метра в секунду. Для горного ручья, возможно, сущий пустяк, а для лесного — довольно приличная скорость. А если учесть, что глубина здесь тоже приличная — более полутора метров,— то получается, что ручей — большое препятствие для пешехода. Однако, мы без помех переходим с одного берега на друго.й. Ширина не позволяет сигать через клокочущий поток, но тут и там перекинуты толстые деревья. Осмотрев как следует несколько стволов, мы убедились, что почти все они подпилены и подгрызены бобрами. Истинно: живая вода!

...Если в лесу ручей мелодично булькает, мурлычет песенку, то под насыпью железной дороги он шумит, как водопад, даже рокочет. Это удивительно, поскольку каменный арочный пролет над ручьем достаточно широк. Выбравшись на высокий крутой откос насыпи, мы поняли, в чем тут дело. Оказывается, смышленые и предприимчивые обитатели Сипярки перед мостом навалили деревьев, расклинив их между упорами пролета. Вот и шумит водопад! Соорудив таким образом подпорную плотину, они к востоку от железной дороги создали обширный

разлив, необходимый им для полноценной жизни. В глубине этого «бобрового водохранилища», среди высохших берез (вообще-то правильнее говорить: «вымокших») виднеется хатка, сооруженная из ветвей и сучьев.

С высоты полотна нам также открылась картина кипучей человеческой деятельности: вдоль насыпи, омывая ее тело, к Сипярке тянется канава, вода в которой вряд ли пригодна для обитания бобров, тем более, форели: мутная, насыщенная взвесями грязно-серо-го цвета.

А теперь время подвести итоги. Отправившись в экологическую разведку, мы выявили источники загрязнения Свири, следовательно, и Ладоги многострадальной.

Участники экспедиции увидели дело, которым рано или поздно им предстоит заниматься. Имею в виду не только возможность стать экологом, биологом или инспектором Ленкомприроды (хотя все это не следует исключать), а необходимость для каждого человека участвовать в борьбе за экологическую безопасность. И самое элементарное узнали, что вообще-то необходимо знать каждому человеку. Научились правильно вести себя в лесу: не оставлять после себя полиэтилена, консервных банок, бумаги, научились ничего не оставлять, кроме своих следов на сырой траве.

В лагере мы подписали «декларацию», в которой есть такие строчки:

iv v ' ЩШ

«Речка Заостровка-Сипярка является водоемом первой категории, в котором водятся бобры, ондатра, различные виды рыбы. Специалистам совхоза «Лодейнопольский» необходимо разработать и внедрить системы очистки стоков, которые бы полностью предотвращали загрязнение речки и ручьев. Нельзя допустить, чтобы Заостровка-Сипярка превращалась в сточную канаву, чтобы ее плесы заиливались, превращались в болото. Необходимо помнить, что речки и ручьи, расположенные на тер^ ритории совхоза, тем не менее, являются достоянием всех жителей района и области, и загрязнение их, изменение их гидрологии и гидрографии просто недопустимо...»

Разумеется, я даю себе отчет в том, что противостоять столь могущественному ведомству, как Агропром, лодей-нопольские школьники не могут. Во всяком случае, у них пока нет таких лидеров, как у ленинградской «Дельты», которую возглавляет молодой писатель Петр Кожевников (он еще и государственный инспектор Северо-Западной бассейновой инспекции). Но, думаю, и Олег Шабалин, и Миша Га-нин, и другие участники похода поняли, что они должны стоять на страже экологической безопасности. Поняли также, что ИМ ДОЛЖНО ПРЕЖДЕ ВСЕГО беречь в лесах и борах, окружающих Лодейное Поле.

...А форель мы так и не видели в Сипярке.

Оформление Л. Московского

16