Костёр 1990-04, страница 40

игры всякие сразу забыли: не каждый день в твоем родном селе снимают кино! С утра до вечера торчали они на съемочной площадке. И Александр тут же. И ему интересно, чего это столько народу в одном месте собралось.

Здесь_:то он и попался на глаза маленькому толстенькому человечку — режиссеру. Как увидел режиссер Александра, так сразу засуетился, закричал:

— Чей козел, товарищи?! Чей? Чей же это козел такой распрекрасный? Это же готовый жертвенный козел! Нет, вы посмотрите! — кричал режиссер, бегая вокруг смущенного Александра,— какие рога, какая морда! Да чей козел-то?

Через час все село облетела весть, что пограничный козел Александр будет сниматься в кино в роли жертвенного козла. Всем это было лестно, а Колька с Сережкой и вовсе сияли от счастья и гордости за Александра. Их пограничный козел станет артистом! Вот здорово! «А что,— говорили березкинцы,— наш Александр сможет. Солидный козел...»

Все было бы хорошо и прекрасно, да вздумалось Сережке спросить у брата: «А какой это такой козел — жертвенный?»

— Это такой козел,— ответил Сережкин брат,— которого древние люди в жертву богам приносили. Сначала убьют, а потом сжигают.

Тут только поняли Колька с Сережкой, в какое страшное дело втянул их Александра толстенький режиссер. Колька совсем растерялся и совсем уж собрался расплакаться, но Сережка хлопнул его по плечу и твердо сказал:

— Ничего!

Все утро маленький режиссер, бабка Фаина и толпа добровольцев встревоженным роем ходили по Березкам, искали Александра. Звали, манили капустными кочерыжками, заглядывали во все закоулки. Пропал козел. Исчез без следа.

— Надо найти Кольку с Сережкой,— авторитетно посоветовал дед Филимон, и все бросились искать. Сережка как сквозь землю провалился, а рыжего Кольку отыскали у пруда с удочками.

— Где Сережка? Где козел? — сердито тыкала пальцем в Колькину грудь бабка Фаина.

— Где козел? Ну скажи, мальчик, куда вы козла дели,— нетерпеливо гладил Кольку по голове режиссер.

Колька в ответ только плечами пожимал, не видел, мол, никакого Сережки, а козла и подавно.

— Не фулюгань! Отвечай, куда козла девали? — петушась, наскакивал на Кольку дед Филимон.

!

— Ремня захотел? Выдеру! — не на шутку грозился отец. Но Колька в ответ только молчит да плечами пожимает.

Режиссер по Березкам сам не свой ходит. Все, что нужно было снять, отснято. Уезжать пора, а Александра нет и нет. Видно, другого «артиста» искать придется. А как хорош был березкинский козел, сам на пленку просился!

— Я тебе велосипед обещал купить? — спросил

Обещал. Так вот, не ска-- не будет у тебя велоси-

У Кольки от обиды слезы на глаза навернулись. Велосипед! Сколько раз снилось ему это двухколесное, сверкающее спицами, звенящее звонком чудо. Сколько раз мечтал он, как посадит на багажник Сережку и помчат они по утоптанной тропинке в лес, на Каменную гору. И вот... Не

U

видать ему теперь велосипеда, как своих ушей. Отец слов на ветер не бросает. «Ну и пусть не будет велосипеда,— мрачно размышлял Колька, бесцельно слоняясь по деревне,— Александр дороже...»

А киношники собрали свои машины-аппараты, в автобус погрузили, уезжать собрались, ждали режиссера. Тот подошел к Кольке, руку ему на плечо положил и тихо так спрашивает:

— Ну скажи хоть, почему козла спрятали, почему снимать не дали? Ведь не просто так, наверное, не из озорства?

Тут Колька ему честно сказал. Не хотим, мол, чтобы Александра резали да на костре палили. Не за то, мол, он кровь на границе проливал!

Режиссера тут словно взорвало: забегал он, руками замахал, велел аппараты снова разгружать. А Кольке закричал, чтоб сию минуту Александра на площадку тащил. И что, мол, никто и не собирался козла до смерти в жертву приносить.

— Это же комбинированные съемки! — кричал он на оторопевшего Кольку.— Ты же взрослый мальчик, пионер наверно, как же ты не знаешь?! На вашем козле и царапинки не останется!..

т

за обедом Кольку отец, жешь, куда козла дели, педа.

Сняли-таки Александра в роли жертвенного козла. Стал он знаменитым на всю округу киноартистом. Хотели его киношники у бабки Фаины купить и увезти в питомник, где звери-актеры живут, да бабка даже слушать не стала. ТАКОГО козла продать, слыханное ли дело!

35