Костёр 1990-06, страница 5
нашей эры? Нужно взять алфавит, разбить его на пять частей и все части нанести на особые доски. А дальше в дело шли факелы. Поднят один факел смотри на первую доску; следом вспыхнули еще два факела и сразу же — еще три. Значит — на первой доске, во втором ряду, третий знак. Так за несколько минут можно было передать короткое срочное сообщение. Например, «жду помощи». Но где взять факелы! Нет! Помощи академику Пя-титомову ждать было неоткуда. Профессор Синицын, 10 часов 10 минут А в это время профессор Синицын вошел в номер своего друга и по-настоящему разволновался. На столе лежал первый экземпляр совместного доклада. Парадный костюм академика мирно висел на вешалке. Под ним блестели нагу-талиненные штиблеты. Постель была раскрыта... Ночные туфли и халат исчезли. История принимала дурной оборот. Впору было начинать расследование. И вдобавок ко всему, отвлекая профессора, не давая ему сосредоточиться, сверху раздавался какой-то стук. Академик Пятитомов, 10 часов 15 минут А в это время академик Пятитомов задумчиво сидел на крыше, постукивая туфлей по железу. Этот непроизвольный ритмический стук внезапно навел его на новую мысль. Более полутораста лет назад декабристы братья Бестужевы, попав в одиночки Петропавловской крепости, придумали тюремную азбуку. Они разде лили русский алфавит на три группы по десять букв, отбросив малоупотребительные. Каждому десятку при перестукивании предшествовал свой опознавательный знак. Так можно было общаться. Но нетрудно было и сбиться со счета. Да и не хотелось академику Пяти-томову выступать в роли заключенного. Другое дело — азбука Мор-, Самюэл Морзе, американский художник и изобретатель, создатель одного из первых телеграфных аппаратов, придумал специальный код, состоящий из сочетаний точек и тире. Эта азбука применяется телеграфистами до сих пор. Кажется, академик нашел выход из положения! Профессор Синицын, 10 часов 30 минут А в это время профессор Синицын заметил, что стук, раздающийся сверху, имеет правильное чередование одиночных и сдвоенных ударов, перемежающихся паузами. Он прислушался повнимательнее и... Это же азбука Морзе! воскликнул профессор.— Один удар — точка, сдвоенный — тире! Профессор выслушал все и произнес: Ясно. Передано следующее: «Я НА КРЫШЕ». Кто-то явно занимался баловством! Синицын вздохнул. Академика Пятитомова не было. Надо было спешить на доклад. Профессор раздраженно схватил швабру и простучал в потолок: — НЕ МЕШАЙ! В ответ снова зазвучали тире и точки. Но времени совсем не оставалось, и профессор Синицын схватил доклад и бросился в конференц-зал. Председательствующий объявил доклад Пятитомова и Синицына. Профессор уже собирался выйти на трибуну, как вдруг над головами ученых раздался стук. Академики и профессора прислушались. Три точки, три тире, три точки... Да, это, разумеется, был сигнал «SOS». Но кто в этот солнечный день там, наверху, мог терпеть бедствие? Сверху снова раздался стук, и председательствующий громко перевел: «СПАСИТЕ. ПЯТИТОМОВ». Академик Пятитомов и профессор Синицын, 10 часов 40 минут Люк на крышу быстро открыли. Академик Пятитомов спустился в зал. Чтобы не затягивать время, прямо в халате и мягких тапочках взошел он вместе с другом на кафедру. — Итак,— сказал он,— начинаем наш доклад о проблемах межпланетной связи! В ответ раздались дружные аплодисменты. Рисунки К. Почтенной |
