Костёр 1990-11, страница 7

теперь. Промокший до нитки, он стоял у ворот и, дрожа от холода, плакал, говорил, что его мама здесь, хотя дежурный и какая-то женщина пытались втолковать ему: мамы здесь нет, она,наверное, в другой колонии...

Вот еще одна компания ребят Сидят на длин-нон лавке, сделанной из распиленного вдоль брев-■ ^чя на солнышке. Один из мальчиков, сняв

футбол к си гг в синих шортах и загорает. Может, подсесть к ним, позагорать? Леня искоса, краем глаза оглядел парней. Заметив не по годам развитые плечи, руки, подумал: «Да ну их... Лучше держаться от таких подальше». А вон там, в круглой беседке, собрались ребята из его палаты. Он уже знал их по именам: Игорь, Артем, Дима, Юра. Сидели на лавке и, вытянув шеи, с интересом рассматривали какой-то предмет в руках у Игоря. «Подойти к ним или не стоит? — подумал Леня, остановившись в нескольких шагах от беседки.— Пожалуй, не стоит. Не нравится мне Игорь— ни он, ни его повадки».

Два дня назад, во время тихого часа, Игорь вошел в палату и вдруг заорал:

— Слушать мою команду! Встать всем! Руки по швам!

Вся палата с удивлением уставилась на него: чего это он вдруг?

— Я сказал: слушать мою команд}! Встать всем! Руки по швам! — снова заорал Игорь.

— А чего это ради мы должны слушать твою команду? — спросил Дима Колосов.

— А потому что я, Игорь Махов, сильнее всех

в палате. И могу доказать это. А ну, выходи, кто

О

хочет помериться со мной силой.

Все растерянно умолкли, только Дима Колосов, окинув оценивающим взглядом крепкую коренастую фигуру Игоря, встал с койки и молча пошел на него. Схватка была короткая, безмолвная и окончилась победой Игоря Махова.

— Ну, что — убедились? — спросил он, обведя взглядом мальчишек, молча наблюдавших за ним.— А может, еще кто хочет побороться?

В ответ молчание.

«И здесь, как и в интернате, командует тот, кто сильнее»,— с тоской подумал Леня. Махов пере

хватил его испуганный взгляд:

— Эй, заморыш, может, ты хочешь побороться со мной, а?

Леня окаменел от изумления: откуда Игорь знает его интернатскую кличку? А может, дело и не в кличке вовсе? Может, он и в самом деле заморыш и это ясно каждому, кто на него взглянет...

«Не нравится мне Игорь, ничего хорошего в нем нет...» — беззвучно пробормотал Леня, стоя недалеко от беседки. И все же — что они там разглядывают? Любопытство одержало верх над осторожностью, и он, сделав несколько шагов к беседке, вытянул шею и увидел в руках у Игоря наручные часы.

— Они что — электронные? — спросил Игорь.

— Ага,— ответил Дима Колосов.— Они показывают не только часы, минуты, секунды, но даже месяц и год.

— Да ну?! — удивился Артем.

— Me вру я, не вру! Дима.— Вот смотри —

— Вот тебе «да ну!» Это еще что... Они и бьют каждый час, играют музыку...

Музыку?..— переспросил Артем. Да,— ответил Дима.— Семь мелодий... Слушай, бреши, да знай меру,— заметил Игорь.

'—с жаром воскликнул сейчас который час? Без пяти пять, верно? Ровно в пять они пробьют время, а потом начнется музыка,— пообещал Дима.

— Ну, ладно, сейчас увидим...— Игорь оторвался от часов и вдруг заметил Леню.— Эй, Заморыш, хочешь послушать, как часы играют музыку?

Леня растерялся, промолчал.

— Ну, чего молчишь? Язык, что ли, проглотил?

— Хочу...

j

— Ну так вот, если хочешь послушать, подойди сюда и сядь передо мной на землю... Чтобы я мог положить тебе на плечи ноги... Что-то они у меня затекли очень...

Леня не двинулся с места.

— Ну чего — хочешь схлопотать по морде? — Игорь сделал вид, что встает.— Смотри у меня... Не будешь слушаться, начну дрессировать... Это я умею...

Леня, кляня себя за трусость, подошел к Игорю и присел перед ним. Игорь с наслаждением вытянул ноги и положил их на плечи мальчику. Осталь-ные ребята, улыбаясь, молча наблюдали за этой сценой.

Тут раздался тихий бой часов и полилась нежная мелодия.

— Ну? Что я говорил! — торжествуя, воскликнул Дима.

Слушая тихую, приятную мелодию, Леня с ожесточением думал: «Говорил же я, говорил Гоне: не хочу в лагерь, там мне будет так же плохо, как в интернате. Так нет — отправила...» Подавив вздох, он уставился в землю невидящими глазами.

2

«Вот и еще один день прошел. Уже пятый»,— думал Леня, не спеша расстегивая пуговицы на своей клетчатой рубашке: он, как и все ребята в палате, готовился ко сну. Никто не обидел его сегодня, не дал пинка, подзатыльника...

Леня тяжко вздохнул, обвел светлыми, бес-

«Г

цветными глазами палату: одни уже, раздевшись, лежали в постели, другие, сидя на койках, о чем-то увлеченно болтали. Про него забыли. И слава богу.

J I *

Конечно, труднее всего ему было в первые дни лагерной жизни. Было всякое — издевательства, насмешки и даже гюбои от старших ребят. И продолжалось это до тех пор, пока не сумел подладиться к Игорю Махову.

Этот коренастый, жесткого нрава подросток за короткий срок сумел подчинить себе многих, «выдрессировать», как он хвастался сам. Ребята боялись его, поговаривали, что у него есть настоящая финка. Боялся Махова и Леня и потому беспрекословно подчинялся, служил ему.

Дверь палаты открылась и впустила Дашу, старшую пионервожатую. Она вошла в сопровождении

5