Пионер 1956-08, страница 4

Взвейтесь кострами, Синие ночи, Мы пионеры, Дети рабочих!..

Ребята подхватили с азартом. Может, и не очень складно прогремела песня, но зато от души. И когда ребята умолкли, то казалось, что последние слова пропетой песни всё ещё бродят по тайге, что дальние распадки откликаются эхом, а старые деревья шёпотом повторяют йх;

...Мы пионеры, Дети рабочих!..

— Хорошо в тайге!— сказал Серёжа задумчиво.

— Ой, хорошо! — подхватила Светлана.— Смотрите, какие огромные деревья стоят кругом!.. Стоят и смотрят на нас сверху вниз!

— Может, на этом бугорке, где мы сидим, когда-нибудь Арсеньев ночевал...— пришло вдруг в голову Серёже.

— А разве он, эта... тут ходил? — осведомился Антон,

Толя снисходительно поглядел на него.

— А по какой же тайге он ходил? Даже книжка называется «В Уссурийской тайге». Читать побольше надо.

Наступило молчание. Потрескивали сучья в костре, шипели сырые ветки... На небо поднялась большая луна.

— А вот, ребята, знаете, ведь скоро на Луну полетят, слышали? — снова заговорила Светлана.— Папа вслух газету читал. И потом по радио было...

— Да знаем, знаем,— прервал её Толя,— тоже радио слушаем и газеты читаем. И вообще, разве сразу на Луну полетят? Не сразу. Сначала спутника Земли сделают и запустят. А потом ещё несколько спутников к нему пришвартуют — получится платформа. А уж с этой платформы — на Луну.

Все подняли глаза к небу.

— Не долетят,— уверенно сказал Антон,— промахнутся. Она же, эта... маленькая, а небо вон какое большое. Луна-то на небе, вроде как в море поплавок. Если только, эта... как его... у них руль будет... Тогда подрулят.

— Как он всё знает1 — усмехнулся Толя.— А что ж, по-твоему, учёные этого не взвесили? Всё взвесили, всё обдумали, не беспокойся!

Ты слышал, быть может, Что скоро Луна, Которая по небу Бродит одна, Обзаведётся сестрою: Ей люди сестрёнку Построят,—

с улыбкой прочёл Толя.

...Ты вырастешь, мальчик, И верится мне, Каникулы ты проведёшь На Луне!

Все засмеялись.

— Ох, Тольян! — Антон вздохнул.— Это ты сам сочинил?

— Ну, вот ещё,— усмехнулся Толя,— непременно сам! Джанни Родари сочинил.

— Какая память у тебя, Толя! — сказала Светлана со вздохом.— Ну и память!

4

— Не жалуюсь,— ответил Толя.

— Ты бы полетела? — спросила Катя у Светланы.

— Не знаю...— сказала Светлана, хотя у самой уже вспыхнули глаза,— наверно, полетела бы!.. Интересно же... Я Уэлса читала... Толя, а ты полетел бы?

—• Я-то полечу. Пока вырасту, уже спутники будут вокруг Земли летать. И ракета будет готова. Почему же мне не полететь?

— А я бы не полетел,— покачивая головой, негромко сказал Серёжа.— Страшно это... Я когда долго гляжу на небо, на звёзды и думаю: а ведь это всё разные планеты, разные миры, и земля наша среди них такая маленькая,— то мне так страшно делается... Лучше не глядеть...

— Смешно! — Толя слегка пожал плечами.— А по-моему, ничего страшного нет. А шуму будет с этим делом — на весь мир шуму! Наверно, тех, кто полетит, во всех газетах портреты на первой странице напечатают... Вот слава-то! Конечно, кто трусоват немного,— добавил он, взглянув на Серёжу,— тому лучше дома сидеть! Надёжнее.

Тьма всё гуще становилась в тайге. Шорохи пошли по лесу, где-то шелестела листва, где-то потрескивали сучья... В наступившем молчании отчётливо прозвучал глухой голос ночной птицы. '

— А вот, как говорят, эта... раньше людей в тайге убивали,— прошептал Антон.

— Ну! — Серёжа махнул рукой.— Это когда было-то! Тогда хунхузы по тайге лазали. Охотников грабили, искателей... А теперь кто?

— Теперь? — Толя усмехнулся,— Ха! А что, у нас граница очень далеко? Что, думаете, диверсанты к нам дорогу забыли? Вот недавно рассказывали...

— Какие там диверсанты! — прервал его Серёжа, покосившись на девочек.— И что про них на ночь вспоминать! Да и откуда они здесь возьмутся?

Серёжа зевнул. Зазевали, глядя на него, и ребята.

— Однако спать пора,— сказал Серёжа.

— Ага, спать,— охотно согласился Антон.

Антон улёгся было прямо на землю, положив под голозу сумку. Но Сеаёжа заставил всех встать и натаскать еловых веток. Ел*вые ветки — лучшая постель в лесу: они пружинят, не мнутся, не сбиваются в комья и не держат в себе сырости, как листва.

Растянувшись этой колкой постели, Серёжа почувствовал, что он шибко устал и что сейчас заснёт, как камень. Но е это время Светлана заохала и заныла.

— Ой, колется до чего! Никак я не могу. Ну, никак... Сквозь платье... Колючки железные. Я лучше

на земле.

— Нельзя на земле,— сказал Серёжа, превозмогая сон — простудишься.

Он нехотя встал, стащил с себя свой испытанный, сшитый из чёртовой кожи пиджачок и молча кинул его девочкам. Ребята, кто как, приютились у костра.

— Не заснуть бы всем,— сказал Серёжа,— дежурного надо.

— Спите, я часовой! — ответил Толя. Он сидел, обхватив руками плечи, и смотрел в огонь.

— Смотри, не погас бы..,— сказал Серёжа и улёгся, закрыв кепкой лицо.

— Ох, и Серёжка же у нас!—Катя покачала головой.— Чудной человек! Тайга... Звери кругом. А он спит — и всё!

Расшевелили костёр. Пламя заиграло, широко осветив лес.

Вдруг Антон, сидевший рядом, схватил Светлану за руку и молча указал куда-то во тьму. Там, на высоте человеческого роста, бесшумно двигался огонёк. Он то пропадал, то возникал снова, понемножку приближаясь