Пионер 1972-02, страница 36

Кто же это там, у плиты?

Раз гостья приехала, у нас сегодня будет праздничный ужин. Мы сома будем есть.

— Неужели сом в пустыне живет? — удивляется Надежда Георгиевна.— Это же рыба.

Конечно, рыба, кто же еще. Сом! С усами. Он девять килограммов весит. Папа его в лаборатории взвешивал, и сом прыгал на весах. Я хотел за хвост подержать, так сом меня ударил хвостом. Такой сильный! Он в канале живет. Охотится там на уток. Как утку увидит, выскочит из воды, схватит, нам Боря рассказывал. Поря ехал через канал и поймал этого сома. Хорошо, что в кузове бочка была. Боря сома сразу в бочку пустил. А то бы он его живым не довез. Мы с Ариной никогда раньше сома не видели, но теперь увидели.

— Я тоже хочу посмотреть, - говорит Надежда Георгиевна.

По сом уже жарится, такая жалость. Она сома уже никогда не увидит.

— Зато будете есть,— говорит папа.— Это даже лучше.

Марина Ивановна сначала Боре сказала, что он сома зря привез. Она рыбу не ест и готовить ее не умеет. Лучше бы Боря зайца привез. А дядя Володя как раз мимо шел, говорит: «Выбросить его, и дело с концом». Тогда Марина Ивановна говорит: «Пробросаешься! Еще чего — выбросить!»

И сделала праздничный ужин.

— Где накрывать? — говорит Марина Ивановна. - На улице?

У нас стол стоит перед домом. У него ножки прямо в песок врыты, крепко стоит. И скамейки тоже ножками врыты. Мы за этим столом все вместе обедаем. Он большой. Марина Ивановна его с мылом моет, и стол прямо блестит. Потом она его еще скребет ножом. И стол совсем уж блестит. Мы за него все сразу садимся. Арина, мой папа, дядя Володя, толстый Витя, тетя Наташа, дядя Мурад, Вета с метеостанции, шофер Боря и •я. Если кто-нибудь к нам приехал, он тоже садится.

В комнате мы редко обедаем. Если только дождь. Или, например, песчаная буря. Пес-чомые бури, конечно, у нас часто. Но не каждый день.

Дядя Володя уже сковороду нссст. Он ее еле тащит, такая огромная. Сом па сковороде трещит и маслом брызгает.

— Чур. я рядом с тотей Надей,— говорит Арина. Конечно, это же ее тетя. По мне тоже хочется рядом. Я говорю:

— Чур. я рядом с Надеждой Георгиевной!

— Только не подеритесь,— говорит папа.

— Сом стынет,— говорит Марина Ивановна.

Вдруг Арина тарелку от себя отодвинула и говорит своей тето:

- Почему Ледик тебя «Надежда Георгиевна» зовет?

Папа говорит:

— Как почему? Потому что она Надежда Георгиевна. Я ее тоже так зову. И все так зовут.

— Нет,— говорит Арина.— Она тетя Надя.

— Ото она тебе — тетя,— говорит мой папа.— А не Ледику.

— Нет, и Ледику,— говорит Арина.

— Конечно, конечно,— говорит Надежда Георгиевна.— И Ледику тоже. Алексей Никитич, оставьте, мне даже приятно.

— Он уже не маленький,— говорит папа.— Может нормально взрослого человека называть. По имени-отчеству. Пусть привыкает. А то все кругом дяди-тети.

— Я тогда тоже буду «Надежда Георгиевна» называть,— говорит Арина.— Я тоже не маленькая! Я Ледика на три дня старше!

— Но она же тебе родная тетя, Ариноч-ка,— говорит Марина Ивановна.

— И Ледику родная,— говорит Арина.— Мне Ледик родной!

Вот как Арина им все объяснила. Она же мне родная. Какая же она мне. Мы в прошлом году ездили в Ашхабад, так все в поезде говорили: «Посмотрите, какие братишка с сестренкой дружные». Потом один дядя говорит: «Вы, наверное, близнецы?» Арина говорит: «Конечно, мы близнецы. Я на три дня Ледика старше». Все в поезде как засмеются! Но Арина правду сказала — она на три дня старше, не на десять же. Папа пришел, ему говорят: «Какие у вас ребята забавные». А он говорит: «Они у меня такие».

Логично, Арина,— говорит дядя Володя.

— Гм,— говорит и папа.— Вообще-то, конечно. Туг возражать трудно. Ледик, несомненно, тебе не чужой.

— А га,— говорит Арина. И тарелку сразу к себе подвинула.

— Хоть бы вот так-то на всю жизнь осталось, говорит Марина Ивановна. И смотрит на нас с Ариной. И глаза себе трет, у нее глаза на мокром месте, она сама сказала.

— Ладпо,— разрешил папа.— Зови, как хочешь.

И мы сразу сома стали есть.

Зря Марина Ивановна Борю ругала. Сом вкусный. В нем костей совсем нет, одно мясо. Марина Ивановна никогда рыбу не сст, по этого сома она бы каждый день ела, только давай. Особенно печень она бы ела. У сома печень по вкусу прямо, как дичь, лучше зайца. Зайцы нам уже надоели, мы их всю жизнь едим. А сом нам не надоел, особенно печень.

— Сомятина,— говорит папа, - это вещь!

Тиной малость припахивает.— говорит

дядя Володя.— Предлагал выбросить, пра-

Ф