Пионер 1972-02, страница 40

Арины сразу видно. Она ишака сейчас лепит. У него нога длинные и коленки торчат. Этот ишак па своих длинных ногах не может стоять. Хлебные ноги его не держат, они гнутся. Совсем подогнулись, и ишак лег па стол.

— Я ему сейчас крылья сделаю,— говорит Арина.

— Разве у ишака бывают крылья? — говорит Марина Ивановна.— Где ты видала ишака с крыльями! Надо по правде лепить.

— Я по правде,— говорит Арина. И лепит своему ишаку крылья.

— Это, наверное, волшебный ишак, да, Аринка? — говорит тетя Надя.

— Нет,— говорит Арина. — Просто крылатый.

— Крылатых шпаков не бывает,— говорит Марина Ивановна.

— А если он родился? — говорит Арина.

И все равно лепит.

Что они все Арине мешают? Такой у нее ишак. Он с крыльями родился, подумаешь. Хочет — бежит на длинных ногах, хочет — летит на крыльях. Сам серый, а крылья у него белые. Они из булки, очень красиво.

— Скульптором будешь, Аринка,— говорит тетя Надя.

— Нет,— говорит Арина.— Художником!

— Художники рисуют, а ты лепишь.

— Я, когда вырасту, тоже рисовать буду,— говорит Арина.- - Сейчас мне некогда рисовать.

— Надо бы тебя в настоящий музей свести,— говорит тетя Надя.

— Мы с Ледиком были в настоящем,— говорит Арина.

Мы в Ашхабаде были с Ариной. Папа в институт побежал, а нас в музее оставил, там рядом. «Побродите пока».— говорит. Мы с Ариной стали бродить. Там картины висят. Страшные. Браконьеры палками гонят слона—такая картина. Они его до смерти могут загнать! Еще такая висит: браконьеры у костра пляшут, в шкурах. Слона, наверно, убили и в его шкуре пляшут.

С самолета в волка стреляют — тоже картина. Волк по снегу бежит и па самолет огрызается. Браконьеры, значит, и на самолете бывают! Но этого волка они еще не убили. Он быстро бежит, браконьерам никак не попасть. «Он убежит?» — говорит Арипа. Я думаю, убежит. Но лучше мы что-нибудь дру-п>е посмотрим.

«Вон медведь»,— говорю я. «Настоящий?»— обрадовалась Арина. Мы скорей подошли. Он не настоящий. В музее ничего настоящего нет. Чучело просто. На этом медведе нитки видно. Арипа заплакала. «Ему больно»,— говорит. Я знаю, что больно. Я говорю: «Ничего ему не больно, он чучело».

Арина к тетеньке подошла, она в углу на стуле сидела, говорит: «Как у вас в музее противно!» Тетенька удивилась. «А всем нравится»,— говорит Арина тоже удиви

лась: «Чему же тут правиться? Звери на самом деле веселые, а у вас они страшные. Скалятся за стеклом». Тетенька говорит: «Так не смотрите». А куда мы пойдем, нас пана в музее оставил.

— В музее ничего хорошего нет,— говорит Арина.

— Это не тот музей,— говорит тетя Надя.— Вот приедете как-нибудь в Москву, я вам покажу.

— Мы с Ледиком приедем к тебе,— говорит Арина.

Тут Вета с метеостанции вдруг бежит. Бежит и кричит:

— Алексей Никитич, радиограмма!

И какой-то бумагой на бегу машет вверх, вниз.

— Что ты кричишь? — говорит Вете Марина Ивановна.— Оглушила', честное слово. Какая такая радиограмма?

Вета рот даже себе зажала рукой. Покраснела и говорит:

— Извините, Марина Ивановна. Хорошая радиограмма, из института. Алексея Никитича ВАК утвердил.

Марина Ивановна вдруг села и говорит:

— Слава богу...

Боря из гаража прибежал. Он там иод машиной лежал, у него ведущая полуось отказала. Боря прямо жизни не рад из-за этой полуоси. Но теперь он, конечно, рад: ведь папу ВАК утвердил!

Дядя Мурад Сапаров из лаборатории прибежал. Он собирался сегодня на влажность бурить. Но теперь он не будет бурить. Разве можно в такой день бурить? Ведь папу ВАК утвердил!

Тетя Наташа Сатарова все дела бросила. Она гербарий хотели пересмотреть, ей одпу травку нужно найти. Никак она эту травку не определит, что за травка. Может, это вообще новый вид? Но тетя Наташа гербарий бросила, говорит:

— Как быстро Лешу ВАК утвердил!

ВАК папу за месяц утвердил, это неслыханно. Дядю Мурада он, например, мурыжил семь месяцез, все переволновались. А папу за месяц утвердил! Аринину маму ВАК целый год держал. Ее даже в Москву вызывали. Но все-таки обошлось, утвердил. А папу ВАК утвердил за месяц, подумать только.

— У Летпи работа такая,— сказал дядя Мурад.— Я, когда его диссертацию читал , завидовал хорошей завистью.

Конечно, у папы работа не какая-нибудь. Такая работа! На ученом совете в один голос сказали, что давно но было такой работы. У папы, можно сказать, ДОКТОРСКАЯ диссертация, это в наши дни буквально редкость.

Но это все равно ничего не значит, так Марина Ивановна считает. ВАК вполне мог в этом не разобраться. У ВАКа столько работ! Просто счастье, что ВАК все-таки разобрался.

©