Пионер 1980-12, страница 4

малась над тем, что история страны, как из кирпичиков, складывается из судеб отдельных людей. Это заставило меня по-другому взглянуть на историю и родословную моей семьи. Более пристально, что ли.

Моего прадедушку Владимира Николаевича Гришина я, конечно, не знала. Но мой папа и дедушка иногда рассказывают о нем. Когда в деревне Фомино Смоленской области, где он жил, образовался колхоз, Владимир Николаевич первым написал туда заявление. Он был сапожником, но умел делать любую крестьянскую работу, вообще очень умел и любил трудиться. За это его уважали односельчане. И когда он стал колхозником, его примеру последовали очень многие.

Во время Великой Отечественной войны в избе Владимира Николаевича был партизанский штаб. Много раз рисковал он жизнью, собирая у себя в доме партизанских командиров.

Мой прадед, даже выйдя на пенсию, не перестал трудиться. Все отговаривали его: мол, в таком возрасте не работать надо — отдыхать. Но и в восемьдесят пять лет он продолжал косить, заниматься разной крестьянской работой. Он умер прямо в поле, во время сенокоса.

Его сын — мой дедушка — был школьным учителем. А во время войны стал партизанским командиром.

Иногда дедушка рассказывает мне про войну, и тогда я слушаю, открыв рот. Однажды он рассказал мне про Бовкинскую блокаду.

Бовки—это деревня в Смоленской области. В лесу около этой деревни фашисты окружили партизанский полк, которым командовал дедушка. Они бросили в бой отборные части 4-й армии с артиллерией, танками, авиацией. Но силой не смогли одолеть партизан, решили взять полк измором.

Около двадцати дней, запертые в маленьком лесу, стойко держались партизаны. Вместе с полком в лесу оказалось около двадцати тысяч беженцев из окрестных деревень—попади они в руки фашистам, всем грозил бы расстрел.

Костров зажигать было нельзя—на огонь тут же летела вражеская авиация. Патроны у партизан кончались, и дедушка решил пойти на хитрость. Среди беженцев один старик знал дорогу через болото, которое оккупанты считали непроходимым и откуда совершенно не ждали удара. Часть партизан ударила с тыла, а часть— в лоб. Тысячеголосый крик «ура!» был так яростен и неожидан, что фашисты решили: наступают регулярные части Красной Армии. Блокаду удалось прорвать.

За эти и другие подвиги моему дедушке Сергею Владимировичу Гришину присвоили звание Героя Советского Союза. А было ему тогда всего двадцать шесть лет. После войны дедушка стал кандидатом военных наук и сейчас преподает в Военной академии имени М. В. Фрунзе.

С моей бабушкой, Верой Петровной, он познакомился в партизанском отряде. По заданию ЦК комсомола ее забросили в тыл врага. Глядя

сегодня на мою добрую и такую домашнюю бабушку, я даже не могу поверить, что во время войны она была отважной разведчицей, ходила в оккупированный фашистами Смоленск и совершила немало подвигов.

У моего папы Николая Сергеевича Гришина профессия совсем мирная: он работает в школе учителем труда. Он хочет, чтобы было как можно меньше «безруких» людей, чтобы любой человек мог делать всякие мелочи по дому.

Этим летом он вместе со своими учениками ездил помогать совхозу собирать фрукты. И меня тоже взял с собой. Иногда в жару ребята отлынивали от работы. Папа никого не ругал— он сам еще азартней принимался за дело. И ребятам становилось неловко канючить или лениться.

Многому можно научиться у моей семьи. И мне очень хочется, чтобы и моя биография вписалась в историю страны.

Лена ГРИШИНА, 6-й класс, школа № 327 г. Москвы.

НАШ МЕТАЛЛУРГИЧЕСКИЙ л

Мои папа, мама и дядя Володя работают на Днепропетровском металлургическом заводе имени Г. И. _ Петровского. Мама пришла на завод, когда ей еще не было восемнадцати лет. Сначала работала в заводской лаборатории, училась в вечернем институте. Сейчас она—инженер. Папа—тоже инженер, а дядя Володя—мастер в цехе водоснабжения. Всех их привел на завод мой дед.

Вся жизнь деда была связана с заводом. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, он начал работать каталем. Каталь—это рабочий, который убирает шлак и мусор, остающийся после выпуска металла из домны. Работа очень грязная и тяжелая. Но дед упорно учился у старых мастеров, работавших еще с 1897 года, со дня пуска завода, и вскоре он стал горновым. Работа горнового более сложная и ответственная—он выпускает чугун из домны. Потом дед стал мастером, а потом и начальником смены.

Во время войны дед воевал артиллеристом. Был тяжело ранен в обе ноги. Из госпиталя, получив инвалидность, вернулся на родной завод, который в то время находился в Магнитогорске в эвакуации. Когда завод возвратился в Днепропетровск, дед помогал его восстанавливать, участвовал в пуске всех печей. Врачи говорили, что ноги его не заживут, что всю жизнь ему придется ходить на костылях, но дед оставил костыли и разрабатывал ноги до тех пор, пока раны не затянулись.

У деда было много наград. Ордена, медали, «Похвальный лист»... Все это наши семейные реликвии. Они очень дороги нам, и я часто рассматриваю их.

Валера ДАНОВИЧ, г. Днепропетровск.