Пионер 1987-09, страница 20

цем подряд. Захаживать с Русаковым не в буфет, а к нему домой любили бригадир Зубарев и дежурный по полустанку Платоныч В единственном местечке дома, где можно было укрыться от птичьего стрекотания, на тесной, тоже заваленной книгами кухоньке разгорались тогда беседы на самые мыслимые и немыслимые темы.

Платоныч, к примеру, начинал так:

— Я слышал, настанет время, электровозы будут ходить безо всяких проводов... Электричество к ним пойдет, как радиоволна, прямо по воздуху.

Бригадир откликается с иронией:

— Лучше скажи, сами поезда по воздуху пойдут Тогда нам, всем дорожникам, придется увольняться.

Русаков в назревающем споре находил золотую середину:

— Пусть - по воздуху, пусть — без рельсов, без проводов... Но без рабочих-то рук все равно нигде не поедет, не полетит. Так что не волнуйтесь!

— Да мы не волнуемся. Мы просто — из интересу. Нам не дожить.

— Отчего не дожить? Вот в книгах написано...— загорался Русаков сам и начинал рассказывать про будущее железных дорог, о том, что он вычитал в книгах.

И Платоныч в лад рассказу кивал удовлетворенно, а бригадир и тут все брал хоть немного, да под сомнение.

Они даже уходили от Русакова каждый на свой особый манер.

Тучный, шарообразный, в готовом вот-вот лопнуть форменном пиджаке, Платоныч семенил быстро из кухни в прихожую, да всякий раз при-задерживался в проходной комнате возле книжных полок. Там он с усилием далеко назад запрокидывал блескучую свою лысину, уважительно, снизу вверх, разглядывал корешки книг. И, постукивая по ним пухлой ладонью, говорил сипловато, быстро'

— Учись, Коля, учись! Мне вот скоро на пенсию — займешь мой пост. А то и, глядишь, примешь руководство всем здешним участком, всей дистанцией... Будешь начальником тогда!

— К чему начальником? Я хочу быть просто грамотным инженером.

— Одно другому не помеха,— настаивал на своем Платоныч.

А вот Пашкин отец, бригадир Зубарев, стремительно прошагивал сразу к птицам. С минуту слушал их забиячливую трескотню, задерживал взгляд на более спокойной и единственной среди всех здешних пичуг супружеской паре — на снеги-рихе Римке, на снегире Ромке

Смотрел, Николая подначивал:

— Гляди, что значит — семейна чета... Ясно вмиг: ни какие-нибудь попрыгунчики, а жители основательные. Когда, Никола, ты сам-то себе хозяюшку-снегурушку приведешь?

Николай отвечал в тоне таком же — балагурном:

— Привел бы, да пока не разыскал. Моя снегу-рушка, видать, где-то дальше Кыжа живет. Видать, где-то к нам в Кыж все еще собирается... Кроме того, слышишь, что говорит Платоныч? «Учись'» А он тебя по должности старше! Так что наказ твой бригадирский исполню чуть погодя.

Вот сюда, в несколько странноватый свой дом, в те летние, теплые, но и все еще полные неизбы-того горя дни и приглашал Русаков маленького Пашку

И Пашка, ничуть не подозревая, что поступает

совсем как когда-то отец, тоже сразу проходил к птицам. Но сначала не к Ромке с Римкой, а к чижику Юльке.

Наученный Русаковым, он у самой клетки шаги свои сдерживал, руками зря не махал, тихо вставал на табурет:

— Юлька! Что мы нынче утром пили?

Крошечный, желтовато-зеленый, во взъерошенной шапчонке Юлька подымал курносый клюв, хвастливо показывал перовую, черную на горле салфеточку, распев заводил обыкновенным: «Тюли-тюли!», но и тут же отчеканивал такую трель, что в ней ясно слышалось:

— Пили кофе, пили ча-ай!

Пашка восхищенно оборачивался к Русакову:

— Отвечает! Честное слово, отвечает ну прямо по-человечьи!

— А я о чем твержу? — 1удел довольнешенький Русаков — Если быть повнимательней, в голосе каждой пичуги услышишь еще и не такое... Вот послушай Ромку с Римкой.

Ф