Пионер 1989-04, страница 53
ПО УЛИЦАМ Николай ЛАММ или • II Л#ум-бу-бум... И тишина. Потом снова: бум-бу-бум. И опять тишина. Ших-ших... Это понятно. Это бабушка ходит, тапками шаркает. Теперь: кряк-хрррр... Дверь открыла. Все ясно, сейчас он услышит. Ну так и есть... — Валька! Подъем! Вот уже и одеяло с него потихоньку поехало. Значит, через секунду бабушка затянет свое любимое: «Вставай, вставай, дружок, с кровати на горшок. Встава-ай, встава-ай, порточки надевай!» Думает, очень остроумно! Валька эти шуточки еще в первом классе забыл! — Да вставай же скорей, глупенький, слона пропустишь! Наверное, считает, он сейчас прямо так встанет и спросит: «Какого слона?» Нашла дурака! — Ладно тебе притворяться. Все равно не спишь. А слона уведут. И не увидишь больше никогда... Потом жалеть будешь... Не будет он ни о чем жалеть. Пусть себе уводят... Стоп. А что это было за «бум-бу-бум» такое? А вдруг правда?! — Где?! Где?! — Только что закрытые Валькины глаза открылись и стали большими и круглыми, как пуговицы на бабушкином халате. — Вот,— проворно избежав столкновения с внуком, бабушка протянула Вальке брюки и рубашку. — Да слон, спрашиваю, где? — На улице. Где ж ему еще быть? Валька рванул шпингалеты и так высунулся из окна, что бабушка, охнув, на всякий случай обхватила его за ноги. Улица была пуста. Лишь дворник, дядя Вахтанг, опершись на метлу, внимательно разглядывал что-то, а откуда-то издали совсем тихо доносилось уже знакомое Вальке «бум-бу-бум». — Дядя Вахтанг, видели? Дворник обернулся. Левый глаз его странно подергивался: — Ух, какой большой куча сделал! Как хорошо, слюшай, что в нашей природе слоны не живут. Совсем плохо было б. Совсем плохо, слюшай... Это Вальку добило окончательно. — Что, раньше трудно было разбудить, раньше? — спешно натягивая брюки, чуть не плакал он.— Когда тебе на твой рынок надо, так в семь растолкаешь, а тут слон... — Ох-ох, разнылся... А кто тебя разоудил-то? Луч ше б одевался быстрей... Они ж всего две минуты, как на Подбельского свернули... Но Валька уже натягивал на босу ногу сандалии и спешил к двери. — Эй, ты куда? — выглянув в окно, крикнула ему вслед бабушка.— Я ж говорю, на Подбельского они свернули, на Подбельского... — Да понял я. Мне к Мишке сначала надо... * * * Когда Вапькина голова появилась в окне, Мишка сидел за столом и грустно взирал на огромную тарелку. Можно было даже не гадать, что в ней находилось. — Мишка, хватит лопать. Там слона водят! Айда! — Живого?— Мишка с удовольствием оторвал взгляд от тарелки. — А то мертвого?! Конечно, живого. Давай бегом, а то его далеко уведут... Уговаривать Мишку не надо было. Однако выпрыгнуть в окошко он не успел. В комнате появился папа со здоровенной кружкой в руках. Кружка была такая здоровенная, что на ее окружности целиком умещалась надпись «Братский привет защитникам Черноморского побережья Кавказа от моря ков-дальневосточников». — А вот и кефирчик,— радостно сообщил Мишкин папа. Тут он заметил уже забравшегося на подоконник сына.— Куда это ты собрался? А кефирчиком запить? Э, да ты и творожок не покушал. А ну-ка быстро за стол. Кто с утра творога и кефира не кушает, у того силы не будет ни здесь, ни здесь.— И Мишкин папа показал, где, по его мнению, не будет силы у тех, кто отказывается по утрам есть столь полезные вещи. Вальку, слава богу, Мишкин папа не заметил, а Мишке ничего не оставалось, как вернуться к столу. — То-то,— одобрил действия сына отец.— И чтоб, когда я вернусь, все было съедено, а иначе... Должно быть, в кефире и вправду заключалась большая сила, потому что кулак, который папа показал Мишке, вполне мог сойти за пудовую гирю. Едва дверь за Мишкиным папой захлопнулась, над подоконником вновь возникла Валькина голова. — Ну, что же ты? Уйдет же слон. — Слон, слон,— безнадежно ковыряя ложкой в твороге, протянул Мишка.— Видел, какой у него кулак? 51 |
