Пионер 1989-04, страница 54

— А, ладно!— Валька перевесился через окно и спрыгнул в комнату.— Давай вместе. Все быстрее будет.

Мишка с удовольствием разделил ложкой внушительную гору творога пополам.

— Это твоя, а это моя. Я сейчас свою быстро срубаю. А ты пока кефир пей. Ровно до надписи, понял? Потом я тебе ложку дам, и ты за творог примешься, а я за кефир, ага?

Валька вздохнул, зажмурился и, остановив дыхание, отпил изрядный глоток ненавистной жидкости. Потом еще, еще. Кефир, противно булькая, капал на дно голодного Валькиного желудка. Валька открыл глаза. Белая пупырчатая поверхность слегка покачивалась возле верхнего края надписи.

— Еще пару глотков — и норма,— пообещал Мишка.

Если Валькино настроение резко убывало с уменьшением кефира в кружке, то Мишкино, наоборот, по мере исчезновения творога, повышалось. Видимо, за двенадцать лет ежедневного поедания этих продуктов его организм все-таки как-то свыкся с ними. Валька же такой тренировки был лишен, поэтому пододвинутая к нему ополовиненная тарелка с творогом и вовсе ввела его в уныние.

Героическим усилием проглотив первые несколько ложек, он вдруг понял, что впихнуть в себя еще хотя бы одну просто не в силах. Любимый продукт физиолога Павлова заполнил Валькины внутренности от рта до желудка.

— Воды,— еле слышно прошептал Валька. Вернее, это он думал, что прошептал «воды». На самом деле, из-за того, что он не мог раздвинуть как следует губы и пошевелить языком, у него получилось нечто вроде «вовы».

Но Мишка все отлично понял и охотно протянул еще не допитую кружку. Валька сделал страшные глаза, однако из двух зол — оставаться навеки с творожной начинкой или отпить немного ненавистного кефира— предпочел второе.

Кефир произвел на творожный столб действие благоприятное, и Валька, едва отдышавшись, повторил операцию: снова набил рот и снова запил. Тарелка наконец опустела.

И тут в комнате появился Мишкин папа.

— Докушал? — вежливо осведомился он.— Молодец! А, Валентин! Здравствуй! Что же ты, Миша, сам поел, а другу не предложил? Садись, Валентин,

я тебе сейчас кефирчика с творожком дам. В кефире самая сила. Мой прадед его пил, мой...

Про деда и отца Вапька в этот раз не дослушал. Бешено заорав: «Спасибо, я только что позавтракал!»,— он прошмыгнул мимо Мишкиного папы и выскочил на улицу.

Запыхавшийся Мишка нагнал его на углу.

— Ты так не беги,— посоветовал он другу.— Мама говорит, после еды бегать вредно.

— Ну и прохаживайся со своей мамочкой.— Творог в Валькином желудке противно заурчал.— А я слона хочу увидеть...

— Слона я тоже хочу...

— А если хочешь, давай быстрей. Надо еще наших предупредить. Ты беги к Эдисону, Пашке и Козлам, а я— к Жорику и Милке...

— А к Милке-то зачем?

— Не тебе же одному на слона глядеть! Понял? Встречаемся на углу Шевченко и Церетели...

— А не уйдет?

— Кто?

— Как кто? Слон.

— Догоним!

* * *

Жорика Валька встретил, когда тот выходил из своего подъезда с огромной холщовой сумкой. И сразу без передышки выложил ему про слона. Глаза Жорика на секунду загорелись, но тут же погасли...

— Вам хорошо! Слона увидите...

— А ты что же?..

— Я не увижу. Не могу, понимаешь. Меня вот,— Жорик кивнул на сумку,— Нателла за лавашом послала.

— Подумаешь, потом сходишь.

— Нельзя. Если лаваш кончится, она маме скажет, что я вчера без спроса на море ходил.

— Конечно, скажу, если ты сейчас же не отправишься в магазин. Посмотрим тогда, как ты завтра с папой в Сухум съездишь...

Мальчики, вздрогнув, задрали головы. Прямо над ними, облокотившись на перила балкона, стояла двадцатилетняя сестра Жорика Нателла.

— А ты, Валя, вместо того чтобы отговаривать Жорика, лучше бы пошел вместе с ним и купил