Пионер 1989-10, страница 44

в котором они сидели... Тьфу! Сдаюсь! Чтоб я еще раз взялся описывать женскую внешность!..

Ладно, перейду к описанию действий.

Действий, впрочем, никаких не было Шурочка жевала огурец и глядела на Васю.

— Одного не пойму,— сказала она.— как же так? Ты тракторист и вдруг после рукопашной попал в подвал? Как? За что? Зачем?

Вася тревожно замер. Ответить на эти вопросы было, конечно, невозможно. 11о тут в голове у него что-то сверкнуло, в глазах помутилось, и он ответил просто и гениально, снимая сразу все вопросы и размышления.

Он тронул Шурочку за лодыжку и сказал:

— Саша! Я вас люблю!

Глава Бильярд по-кармановски

(продолжение)

Шары скатили в средину бильярда, накрыли их деревянным треугольником, выравнивая пирами-

ДУ •

Журавель наточил мелом кий, сложил из кисти левой руки какую-то немыслимую дулю, сунул в дулю кий и тыркнул по шару.

Стремительно покатился шар по зеленому сукну и врезался в пирамиду. Она развалилась от удара, и два шара сразу провалились в лузы, забитые мятыми трехрублевками.

— Неплохо начал, куриный крючок! — сгрубил гражданин Лошаков.— Я и не думал, что такой пачкун на что-то способен. Бей дальше, но прежде скажи мне «дорогой сэр».

— Me скажу,- ответил Зябликов, сжав зубы.

— Тогда игра недействительна! Сейчас же выковыриваю из лузы сторублевку и иду пешком в город Курск. Говори, свинья двухмордая!

— Дорогой сэр,— скрипя сердцем и нервами, сказал Зябликов и снова ударил в шар. На этот раз удар не получился. •>Двухмордая свинья» сделала свое черное дело. Шары бестолково потолкались друг о друга и стали по местам. Для Лоша-кова образовалась самая настоящая подставка! Бильярдисты меня понимают!

— Какой мелкий таракан! — приговаривал Лошаков, намусоливая мелом кий.— Пельмень с камнем! Дуб! Не понимаю Кудасова. Как он мог подарить кий такому мракобесу?!

Наевшись, Лошакон всегда обнаглевал до безумия.

— Смотри, свисток! — кричал он Зябликову с другой стороны бильярда. Смотри, блокнот кооператора! Сейчас я ударю, и с твоей, с позволения сказать, •>головы» посыпется прах! Только попрошу над бильярдом не сорить. Отойди в угол, к урне и сыпь прах гам.

Так разговаривал гражданин Лошаков, обходя бильярдный стол со всех сторон, а бить по шару он никак не собирался. Наконец, все-таки приложился, прицелился основательно, вздохнул и сказал:

— Нет, не могу. Стыдно играть против такого млекопитающего настоящим кием, Дайте мне половую щетку.

И он схватил половую щетку, стоящую у стены, приложился и вмазал — и шар влетел в лузу.

Дикий рев раздался в бильярдной, и под этот рев Лошаков загнал щеткою п лузы еще два шара.

Зябликов омертвел.

Не знаю, чем дальше бить,— жаловался Ло

шаков ревущим и стонущим зрителям.— Даже играть щеткой против этого паразита - - роскошь. Дайте мне стул и оторвите от него ножку. Буду играть ножкой стула. Впрочем, не отрывайте, я буду играть цельным стулом.

И он взял стул и стал прикладываться к шару стулом.

Ножки уж больно кривые,- рассказывал он зрителям.— Л ничего не поделаешь, против этого натюрморда надо играть кривым предметом. Сейчас ударю, только пускай он снова скажет «дорогой сэр».

— Не скажу.— сжав зубы, пробормотал Зябликов. Игра аннулирована!

— Э, нет, нет! заорало общество, из которого Зябликов повынимал н свое время немало трехрублевок.— Сдался! Сдался!

— Бели сдался деньги мои! — сказал Лошаков.— Л если играешь, говори «сэра». У, какие глаза! Как помоями налиты! Говори!

— Я не сдался, дорогой сэр,— сказал Зябликов.— Бейте!

Сейчас вдарю! Вдарю стулом по твоим трехрублевым нервам! У тебя ведь и вся душа стоит три рубля! Не больше, никак не больше! Бью по трем рублям! Играю свояка!

С огромным стулом на плече Лошаков прицеливался особенно тщательно, да и шар-то был трудный, свояк.

— Тишина в павильоне,— приказал Лошаков. Я готов! Замрите! Мотор!

Все замерли, и Лошаков легко катнул стулом шар. Шар с номером на боку 13 повлекся по зеленому сукну, стукнулся об тар с номером 8. отскочил от него и медленно провалился в лузу, где лежала лошаковская сторублевка.

Обвал воплей рухнул в бильярдной. Шара, забитого стулом, кармановцы еще не видывали. Они кинулись обнимать Лошакова, тискали его и целовали, требовали автограф, приглашали в театр. Многие просили подержаться за стул. Трогать понапрасну победный стул гражданин не позволил, сел на него, успокаивающе замахал ладонью:

— Должен передохнуть... нервное перенапряжение... Чем играть дальше — вот вопрос. Нет ли у кого зубной щетки?! Или урной попробовать? Дайте урну!

В этот момент триумфа и славы на плечо гражданина Лошакова легла тяжелая и властная рука и послышался хриплый стальной голос:

— Урны не надо! Ваши документы!

Глава 6. Звуки бака

— Когда же? — спросила Шурочка.

Она прижимала к груди эмалированный бак с огурцами и глядела на Васю.

— Чего когда?

— Когда полюбил?

— Да пока ты ползала взад-вперед. Нахлынуло.

Тогда ползем вон туда,— сказала Шурочка, и,

толкая перед собой бак с огурцами, она поползла на четвереньках в ту сторону, где бурьян был погуще. Вася тронулся за ней.

Вставать на ноги, подниматься во весь рост было неловко. Влюбленные, казалось им, должны ползти.

Забравшись в глубину бурьяна, девушка оглянулась.

— Л я что тебе, поправилась, да? Хочешь огурца?

42