Техника - молодёжи 1935-04, страница 9

точно одеяло укутывал домик с головой и ложился вровень с крышей. Освободившись от дежурства, наш коротковолновик, подлинный «болельщик» эфира, усаживался за свой коротковолновый передатчик и пускался в блуждания по волнам.

Эрнест Кренкель (речь идет о не.м) ныряет в водоворот голосов и вылавливает самый слабый, затухающий и еле уловимый ухом звук, — это говорит любитель из Африки. Он тоже услышал далекий голос и, не, веря, переспрашивает комбинацией точек и тире:

— Я вас слышу очень хорошо. Кто вы такой и где находитесь?

Через пять лет неугомонный Кренкель опять на зимовке — он радист земли Франца-Иосифа, и опять попрежнему радио для него не служба, не нудная лямка, а сама жизнь. Уже не диковинка для Кренкеля ночные беседы с американцами и французами, снайпер эфира, он без промаха поражает найденную цель. А⁴'Отработав вахту, Кренкель опять входит в радиорубку — теперь уже как любитель. Ночь хороша, мороз точно сковал на сегодня магнитные бури, электрические разряды, весь тот мусор эфира, который засоряет прием. Кренкель кладет руку на ключ, и по эфиру разносится: «CQ ... CQ ...». По этому сигналу: «Всем ... всем ... всем ...» насторажи-ч/ ваются принявшие отдаленный вызов любители, и Кренкель, выпустивший свои позывные RPH, переходит на прием. Эфир не заставляет себя ждать:

— Алло, RPH, отвечайте, слышите ли вы меня?

— Слышу вас очень/ хорошо, — откликается Кренкель, — кто говорит? (Голос отвечающего и его позывные, эта визитная карточка радиопередатчика, незнакомы Кренкелю, видимо, говорит африканец или австралиец.)

— Здесь полярная экспедиция ... амери-

В январе 1930 г. самый северный коротковолновик земли через весь мир разговаривал с самым южным. Северным радистом был Эрнест Кренкель на Земле Фрапца-Иосифа. Принятая им радиостанция находилась около южного полюса. Кргн-icerfb— первый коротковолновик Союза, летал на цеппелине, плавал на мСибирякове" и „Челюскине". Двумя орденами отмечена работа Э. Кренкели.

канца Бэрда, находящаяся на Южном полюсе. Мы находимся от вас так далеко, как только возможно на земном шаре.

Связь налажена, и полтора часа Арктика дружески беседует с Антарктикой — два полюса, две пограничные точки планеты, встретившиеся в эфире. Через год Кренкель возвращается на «Большую землю», окончательно доказав применимость коротких волн в Арктике. Всем нам^ известна и последняя работа Кренкеля — «директора» радиостанции, дрейфовавшей в просторах Полярного 'моря.

Истый коротковолновик не может не быть спортсменом: чем сильнее коротковолновик технически, тем крепче сидит в нем дух охотника и рекордсмена по дальним связям. И этот дух, вопреки уверениям некоторых ханжей, прекрасно уживается с советской техникой, помогая ее росту.

Год назад, в последних числах марта, испытанный полярник, ледокол «Красин», поднял якорь и вьгшел из Ленинградского порта в свое плавание к Берингову проливу. Там дрейфовал затерянный во льдах лагерь Шмидта. Когда ледокол обогнул Европу и вышел в Бискайский залив, московские радиостанции всполошились: «Красин» исчез, — все знали, что корабль существует, что он идет своим курсом, но для московских и ленинградских раций (радиостанций. — Ред.) ледокол не существовал. Телеграммы и правительственные сообщения были вынуждены путешествовать, как транзитные пассажиры, с пересадками и ожиданиями оказий. Прямая связь была потеряна, полярники скептически выслушивали технические оправдания радистов, и, когда в штабе спасательных экспедиций раздался телефонный звонок и некий коротковолновик Круглов передал первую депешу с «Красина», — радио в глазах полярников еще не было реабилитировано. Случайно установил связь, тем более любитель,— разве он сможет перешибить рации Нарком-связи, которые день и ночь безуспешно шлют свои позывные «Красину»?

Но коротковолновик Круглов из своей комнаты на Гороховой улице спокойно и уверенно держал связь с ледоколом, пока начальник радиослужбы Севморпути, Воробьев, не заявил Радиоцентру: «Мы все время получаем депеши от постороннего, а от вас ничего нет». Круглов был торжественно приглашен в Радиоцентр, он получил неограниченные полномочия, и ему, положившему на лопатки все большие радиопередатчики Москвы, поручили наладить связь с «Красиным» любыми способами. Круглов вынес управление передатчикам в Люберцы, и после долгих окриков в эфире ночью радисты ледокола услышали, наконец, позывные Москвы.