Техника - молодёжи 1945-06, страница 27

Научно-фантастический рассказ ¹ Вл. НЕМЦОВ

Высокая стена, около нее столбы с колючей проволокой, чуть светлеют узкие деревянные мостки вместо тротуара, стучат размеренные, спокойные шаги. Я хожу взад и вперед, считая шаги, деревья, кусты и еле заметные пятна ромашек. Все было таким привычным и банальным. Ожидание свидания, волнение, тысячи различных предположений: почему не пришла, придет ли? Высчитывалось, сколько еще осталось ждать. Принимались решения: «Вот подожду еще десять минут, потом уйду». Но десять минут проходили, проходили и двадцать, а я все ждал и ждал, незаметно для себя учащая шаг, до тех пор, пока эти размеренные шаги не превратились в какую-то безудержную беготню. И это было обычным, особенно если принять во внимание, что наша» (встреча* должна была про-изойти после двух лет ожидания. Мы были в разных местах: она — в далеком тылу, а я — на фронте. И вот сегодня на том же самом месте, где мы иногда виделись два года тому назад,— наша встреча.

Пожалуй, и это было тоже совсем обычным. Мало ли людей ожидают друг друга после долгой .разлуки! Обычная житейская ситуация. Но самым странным и «еобычным во всей этой истории был подарок для возлюбленной. Вместо цветов или тщательно перевязанной цветной ленточкой коробки с конфетами в моем широком' кармане покоился тщательно упакованный сверток с термометрами. То были термометры медицинские и комнатные, максимальные и минимальные, на десятки и сотни градусов. Они были маленькими и большими, толстыми и тонкими, с именами Цельсия, Реомюра и Фаренгейта. И представлялось мне, что при встрече я ловким движением освобождаю градусники от бумаги и, держа за концы, преподнесу ей их, как стеклянный призрачный букет.

Но шутки в сторону: при всей фантазии до такого букета я бы один не додумался.

В тысячный раз перечитываю телеграмму: «Буду пятнадцатого сентября двадцать один час на том же месте, прошу из города привезти десять термометров».

Каких термометров? При чем тут градусники? Ведь мы же не виделись два года! Неужели <в телеграмме о нашей встрече вместо слов любви и радости можно было писать о градусниках?

Но девушка — инженер, занята научной работой, может быть, это по рассеянности? Может быть, это так нужно? Кто может разобраться в причудах женского характера? Но все-таки обидно: хоть бы написала, какие ей там нужны, —- привезешь, да не те. Впрочем, я предусмотрителен: мой букет состоит из пятидесяти градусников всех сортов. Покупал, как цветы в оранже

рее: может быть, среди них найдутся и любимые.

Темнеет. Луна еще не всходила. Как нарисованные, стали белые стволы бе-резОк. Каменная стена кажется еше выше, сливаясь с темнотой. Я в волнении шагаю по дощатому тротуару. Взад —вперед, взад — вперед, и кажется, что подо мной горит земля.

Земля мне кажется горячей в буквальном, а не в переносном смысле: подошвы горят, как; будто бы их колют сотни тонких иголок.

Я остановился, приложил руку к доске— она была суха и холодна. Странное, непонятное ощущение.

Вечер был теплым, но я чувствовал лихорадочный озноб, как при малярии. Лоб покрылся испариной. Мне «се мешает, казалось, даже пуговицы жгут. Они впиваются в поясницу, грудь, руки, как будто бы мне на тело капают расплавленным сургучом.

Где-то был ножик.

Мелькает шальная мысль: отрезать крючки и пуговицы. Но ножик горячий и жжет руки.

У меня высокая температура, хорошо, предположим, но почему же от моего тела так нагреваются вещи? Я, кажется, схожу с ума. Нет, спокойнее, еще спокойнее!

Вот так, остановись, закури, подумай. Только спокойнее! Я зажег папиросу и тут же бросил. Мне показалось, что я ее сунул горящим концом в рот. Во рту что-то жжет, как будто бы там остался еще не погасший пепел: это накалилась золотая коронка.

Я не узнаю себя. Что со мной случилось?

Отбежал с дорожки и сел! на сырую росистую траву. В чем же тут дело? Через десять минут мне стало легче. Я ощупал пуговицы, ножик, провел пересохшим языком по зубам, один из которых мне казался горячим. Все было нормально.

Медленно поднялся и снова вышел на» дорожку. Уже половина десятого Неужели она могла, так запоздать? Сколько шагов от столба? Десять... А обратно?

Опять что-то странное: пряжка на поясе обожгла мне пальцы., Часы остановились; их серебряный браслет был горяч. Я сунул обожженную руку «в карман; пальцы схватили раскаленные ключи.

Нет, это просто малярия. Я начинаю бредить. А может быть... Впрочем, узнаем, у меня есть термометр. Сажусь на траву у_ж дорожки. Разворачиваю дрожащими "руками сверток. Звенят стеклянные трубки. Обжигая пальцы о горячие пуговицы, расстегиваю гимнастерку.

Мне показалось, что я сунул подмышку кусок раскаленного железа; оно нагревается все сильнее и сильнее.

Вынимаю градусник.

В ярком свете фонарика вижу, как тонкая иголочка ртути уткнулась в цифру 43. Фонарик «выпал из рук. Да нет, не может быть, такой температуры у человека не бывает!

Надо взять другой термометр.

Но где же фонарик? Лежит в траве. Я поднял его, и он вспыхнул ярким, ослепительным светом.

Я зажмурился и выключил свет. Открыл глаза. Фонарик горит еще ярче. Нажимаю и отпускаю кнопку — фонарь горит. Выбрасываю батарейку — фонарь горит.

Нет, это уже настоящий бред!

Схватил с земли первый попавшийся термометр. Он почему-то оказался длинным и не умещался подмышкой.

При свете фонарика без батарейки я вижу, как предательская струйка ртути медленно ползет к 60 градусам. Ползет дальше. Вот уже 80 градусов. Сейчас будет 100.

Я погибну. Кровь закипит в жилах, как только змейка доползет до ста. Тогда конец.

Тонкое шипение послышалось мне. Какое-то странное клокотание чувствовалось IB левой стороне груди...

Довольно, не ©ерю. Этого не может быть! Я схватился за сердце. В левом кармане — автоматическая ручка.

Вытащил ее и, обжигая пальцы о металлическую трубку, отвернул верхний колпачок. Со свистом и паром выплеснулись кипящие зеленые чернила прямо в лицо.

С треском лопнул стоградусный термометр. Я приподнялся, собрал термометры, засунул их в карман и начал вытирать лицо.

В кармане что-то треснуло, потом снова резкий щелчок, еще и еще. Это лопались термометры, максимальные и минимальные, комнатные и медицинские, Цельсия и Реомюра. Последним лопнул толстый Фаренгейт.

При сеете фонарика без батарейки я вижу, как предательская струйка ртути медленно ползет к 60 градусам.

25