Техника - молодёжи 1950-10, страница 32

этого понять. Конечно, и ты храбр, но по-своему. Твоя храбрость, так сказать, тихая. Ты смел, не видя опасности во всей ее реальности, полноте. А в тюрьме ты, может быть, будешь горевать, плакать. Никто не знает, как ты себя будешь там вести, как перенесешь осуждение на много лет заключения, на казнь наконец.

— О да! — воскликнул Мильн. — Куда уж мне до «Демона динамита»! Но с моей точки зрения, ты — отъявленный трус. Ты струсил, Джехки, ты испугался настоящей борьбы с людьми, для которых мы, молодежь, только пешки в их нечестной игре. Конечно, ни я, ни мои друзья не станем рисковать головой, чтобы добыть такой ценой деньги и фальшивую, позорную славу. Но ты напрасно думаешь, что я не видел опасности лицом к лицу, что я не знаю, как буду вести себя, умирая. Вот здесь, под сердцем, у меня сидит пуля, и не какая-нибудь, а наша стопроцентно американская. Я получил ее в стране, где сейчас не на жизнь, а на смерть идет борьба между новым и старым, между справедливостью и подлым насилием и где американские войска, флот и авиация поддерживают, ты сам понимаешь, ставленников господ с Уолл-стрита. Я отправился туда в качестве военного корреспондента н успел написать кое о чем, что там творили наши «герои»: об их трусливом, паническом бегстве, о грабежах, бомбардировках сел и незащищенных городов. Вайду того, что у nafc ^свобода слова», меня попросту, без лишнего шума, попытались пристрелить, когда я ночыо возвращался домой...

Знаешь -народную поговорку: у нечистой совести дрожащие руки? Видимо, у стрелявшего дрожали руки, и я не только остался жив, но, несмотря на советы врача заняться более «спокойной работой», я не сложил оружия. Сейчас я в стане активных борцов с атомной бомбой, и моя задача — вместе с другими сторонниками мира, не боящимися выразить свой протест поджигателям войны, бороться за мир.

— Здесь, на юге? — опешил Джек. — Да тебя растерзают подкупленные хулиганы и убийцы, прежде чем ты успеешь сказать несколько слов.

— Меня не так-то легко убить! — засмеялся Мильн. — Одна попытка уже не удалась, не удастся и другая. К тому же ведь я не один. А знаешь, как важно показать, чю и на юге, который реакция считает одной из своих надежнейших опор, есть немало людей, протестующих против атомной политики наших правителей! Но слушай меня внимательно. Я не стал бы распинаться, если бы передо мной был Картер. Но я знаю тебя с детства. И мне трудно представить себе, что ты доволен своей участью «Джека-самоубийцы». Вспомни, как мы вместе жили и работали, о чем ты мечтал когда-то.

— Да,—перебил мечтательным тоном Джек, —в сущности, тогда я был гораздо счастливее, хотя и голодал. Но я думаю, что со мною все кончено. Инженер Марион уже погиб. До твоего прихода я хотел сделать себе маленькую проверку.

Джек протянул Мильну густо исписанный листок бумаги, вверху которого стояло выражение: х* 4* рх 4- q =» 0.

— Я забыл почти все, чему учился. Вот, например, формула для определения х. Ведь это такой пустяк, а я хотел сам вывести ее — и ие смог. Ве-

^оятио, это результат сотрясений мозга, ^ак я ни напрягал голову — никаких результатов, только кровь начинает стучать тяжелым молотков и перед глазами плывут красные круги...

— Ерунда! — сказал Мильн — Брось

30

Картера, брось свое адское занятие, и ты снова станешь Джеком Марионом, я ручаюсь тебе! Идем со мною.

— Клянусь, я сделаю это! — воскликнул Джек.— Все это время меня словно подхватывало и влекло к гибели взрывной вошкой. С тобою я чувствую снова твердую почву под ногами. Но сегодня мне прищется выступить. Последний раз. Иначе выплата неустойки лишит моих стариков всего, что я для них отложил.

— Напрасно. Но я знаю, что тебя не уговорить. Жду тебя вечером у себя,— сказал Мильн, прощаясь.

В назначенный час черная огромная машина мчала Джека к месту его выступления. Картер в погоне за оригинальностью в шоферы этого мощного новейшего автомобиля взял крошечного человечка, почти тонувшего в роскошном водительском кресле, и Джеку сейчас казалось, что машина сама несет его навстречу опасности. Вдруг автомобиль резко остановился. На дороге стояла большая группа людей. Заглянув в машину и увидев Мариона в его красном комбинезоне и шлеме «Джека-самоубийцы», толпа разразилась приветственными криками и очистила путь. Но Джек, заметив, что в нескольких метрах от дороги дюжие парни избивают ногами кого-то распростертого на земле, выскочил из машины.

— Что здесь происходит, мистер Уильморт? — спросил он бородатого толстого человека с кольтом в руке — это был хозяин виллы, в которой поселился Джек, приехав на гастроли на юг.

— А, мистер Марион! — воскликнул Уильморт, распространяя запах спирта. — Значит, и вы хотите принять участие в этом деле? Клянусь, неплохо придумано — это будет чертовски выгодная для вас реклама. Мы даем жару врагам Америки: они вздумали здесь организовывать протест против применения атомной бомбы. Тут собрались главные агитаторы и их приспешники с заводов, с плантаций. Подумайте, какой отличный случай сразу отделаться от самых беспокойных людей штата! Вот мы и нагрянули. Видите отдельные кучки там и сям — это наши их лупят. Нескольких уже прикончили совсем.

Марион оттолкнул Уильморта с такой силой, что тот упал, и кинулся к лежащему на земле человеку. Но добраться к нему было ие легко. Сейчас же на спину Мариона обрушился сильный удар дубинкой. Слева юноша с изнеженным и очень бледным лицом прицелился Джеку прямо в живог из автомата Том-сона. Он уже мечтал, как будет потом рассказывать о том, что пристрелил «Демона динамита», перешедшего на сторону красных, но чей-то удар по руке направил его пули в воздух.

Даже в пылу схватки Джек отлично понимал, что для него это не случайное столкновение. Люди, с которыми он бился на этом лоле, стали его против

никами на всю остальную жизнь. Крут их должен был еще значительнее расшириться, вплоть до 'вдохновителей этой толпы, до ее «мозга», одной из частичек которого был и Дорндак, превративший инженера Мариона в «Демона динамита».

Кто-то подставил Джеку ножку, он споткнулся, взмахнул руками—-и в ту же минуту толпа с воплями ужаса кинулась в разные стороны: красный чемоданчик Мариона с динамитом и детонаторами, известный всем его зрителям, взлетел над головами к с глухим стуком упал на землю. Но Джек в этот миг забыл обо всем: перед ним лицом к небу лежал Мильн с глубоко рассеченным лбом. Джек осторожно взял его на руки и вернулся на дорогу. Маленький шофер сбежал, но автомобиль с еще урчавшим мотором стоял на прежнем месте. Джон хотел положить тело товарища на сиденье, и множество рук протянулось, чтобы открыть дверцу машины и помочь ему. Люди, собравшиеся послушать Мильиа и 'подвергшиеся нападению шайки гангстеров, переодетых полицейских и потомков рабовладельцев, собрались у машины Джека*

Рабочий в запачканном маслом комбинезоне сел на место лилипута и положил на руль свои большие худые руки.

— Отпустить машину одну опасно,— взволнованно 'крикнул кто-то. — Они захватят ее и убьют Мильна. Пусть она едет вместе с нами.

И черная машина двинулась в толпе, медленно, как катафалк.

Марион вместе со всеми шагал в ря* дах, двигавшихся молча, непоколебимо, ие обращая никакого внимания на выстрелы, раздававшиеся со стороны кустов, обрамлявших площадку, на которой так недавно говорил Мильн. Красный комбинезон «Джека-самоубийцы» резко выделялся, и по частому свисту пуль у своей головы Джек понял, что именно он является мишенью. Чтобы не подвергать опасности других, он вышел из рядов и пошел с краю дороги. Почти сейчас же пуля ударила его.чуть повыше локтя левой руки,

«Стопроцентно американская пуля»,— вспомнил Джек слова Мильна, смотря на свою кисть, залитую кровью.— Это мое боевое крещение...»

Двое рабочих остановили Джека. В их руках был синий, с побелевшими швами комбинезон.

— Переоденьтесь, пока они вас не пристрелили, ведь итти еще далеко.

Комбинезон был немного тесен для Джека и сильно пахнул бензином и карболкой. Но в нем Марион чувствовал себя легко и свободно, как никогда раньше. Пройдя несколько метров, он обернулся и посмотрел на свою красную одежду, подбитую толстым слоем ваты, лежавшую у обочины дороги, словно труп, широко раскинувший ноги и руки. «Прощай навсегда, «Демон динамита»!» — под ум ал Джек.