СНОВА ГЕН

Н. ДУБИНИН, член-корреспондент АН СССР

«Вечерняя Москва» от 9 апреля 1936 года... С пожелтевшей газетной страницы, посвященной рассказу о путях, открытых перед советской молодежью, на читателя смотрят восемь портретов. Тридцатидвухлетний- писатель Николай Островский. Двадцатисемилетний Герой Советского Союза Николай Каманин. Двадцатипятилетний гроссмейстер Михаил Ботвинник... И среди них — двадцатидевятилетний профессор генетики Николай ДУБИНИН, ныне член-корреспондент АН СССР.

Сегодня в нашем майском номере, без малого тридцать лет спустя, ветеран советской генетики выступает перед читателями молодежного журнала с изложением современной концепции гена.

ОЩШ уха не может породить слона. От мухи может ■VI появиться на свет только такая же цокотуха.

Впрочем, не всегда «такая же». Порой среди се-

I_ рых отпрысков дрозофилы появляются вдруг сереб-

!■■ ристые, золотистые и даже черные; бескрылые, с уз

кими или белыми глазами или, например, без щети-

Онок. О подобных явлениях журнал уже писал («Техника — молодежи» Ns 5 за 1957 г.).

За сохранение или, напротив, изменчивость каж-

Едого из этих сзойств несет ответственность определенный участок хромосомы — ген. Долгое время думали, что ген — «единая и неделимая» корпускула, которая может мутировать лишь целиком. Это напоминало представления о неделимом атоме. Понят-

Sho, какой эффект произвело в 1929 году сообщение молодого ученого Н. П. Дубинина о том, что ген делим!

ЦГен, «заведующий» щетинками у дрозофилы, носит латинское название «ахетэ-скутэ». Считалось, что если у мухи появляются какие-то отклонения в количестве и качестве щетинок, то, значит, ген

Ш «ахетэ-скутэ» мутировал целиком. Наблюдая за на

следственными аномалиями, вызванными рентгеновским облучением дрозофилы, Дубинин подметил

—. определенную закономерность в распределении ■IF имеющихся и отсутствующих щетинок. Оказалось, что щетинки отсутствуют не хаотично, а группами. Молодой ученый высказал идею: за изменения

Шв разных местах «растительного покрова» дрозофилы отвечают разные отдельные участки гена. Например, отсутствие или присутствие первой группы щетинок регламентируется не всем геном «ахетэ-ску-

Хтэ», даже не всей правой его половиной «скутэ», а частью ее, названной «скутэ-1». Точно так же было найдено биологическое значение участков «ску-тэ-2» и «скутэ-3».

Ген делим! Как и атом, он составлен из более

К мелких элементарных частиц. Но каков же тогда предел биологической делимости гена — своеобразный генетический квант?

В знаменитых опытах по измерению элементарно-,-rtf го электрического заряда приходилось иметь дело

ЩЬ с заряженными капельками, которые несли на себе

множество электронов. Но как сами эти суммарные а заряды, так и разность между ними всегда оказы-

Я вались кратными какой-то величине, далее уже не-

■■ делимой. Так и здесь, в опытах Дубинина. Разность

между правыми концами «скутэ-1» и «скутэ-3» или 1MI между левыми концами «скутэ-1» и «скутэ-2» соот-Jh ветствует минимальной дискретной единице гена. Ей

Николай Петрович присвоил название «центр». Сопоставляя положение центров при разных мутациях внутри гена, Дубинин создал линейную модель гена, поделенную на участки.

Очень важная деталь: у участков «скутэ-1», «скутэ-2» и «скутэ-3» есть общие звенья генетической цепочки. Это говорит о том, что гену свойственна функциональная интеграция его частей. Иными словами, отдельные центры взаимодействуют друг с другом, и многие наследственные качества обусловлены именно этой совокупностью функций отдельных центров.

Не сразу новые воззрения были поняты и приняты. Еще бы: они опередили свое время минимум на четверть столетия! Известный авторитет в области генетики Р. Гольдшмидт обрушился на новую теорию с уничтожающей критикой. Но факты оказались на стороне многоцентровой схемы гена.

А в наши дни понятие «центр» обрело значение элементарной единицы наследственности, имеющей свой конкретный физический и химический смысл. В то же время понятие «ген», на котором держалась вся наука о наследственности, утратило прежнее содержание и отступило на задний план.

«Дрозофила по праву заслуживает такого же памятника, какой И. П. Павлов воздвиг собаке в Колтушах», — говорит член-корреспондент АН СССР Н. П. Дубинин.

Как-то журналист обратился к Николаю Петровичу с шутливой репликой: «Но слона из этой мухи генетика, пожалуй, не сделает». Ученый ответил: «Если биологи научатся управлять мутационным процессом, то тогда и дрозофилу, пожалуй, можно будет превратить в такой новый организм, который будет отличаться от нее не меньше, чем слон».

В. КОНСТАНТИНОВ, кандидат биологических наук

РЕАБИЛИТАЦИЯ? НЕТ. РЕВИЗИЯ

Сколько копий было сломано в многолетних и многошугь ных спорах по проблемам генетики! Тем временем наука не стояла на месте. Что же мы можем сегодня сказать о гене — этом яблоке раздора в биологии? Неужели он взаправду являет собой «мифическую элементарную единицу вещества наследственности, приписываемую морганистами живой природе», как это черным по белому значится в энциклопедиях и учебниках?

Нынешней осенью генетика отмечает свой столетний юбилей. По этому случаю Чехословацкая академия наук в августе проводит мемориальный симпозиум в Брно. Именно в 1865 году бывший послушник августинского монастыря в Брюнне (ныне Брно) Иоганн Грегор Мендель доложил брюннскому обществу естествоиспытателей результаты своих знаменитых опытов с горохом. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Действительно, до Менделя считалось, что родительские свойства смешиваются в потомках, как кофе и молоко. Даже в 1867 году инженер Флим-минг Дженкин, возражая Дарвину, рассуждал примерно так. Допустим, говорил он, один из родителей обладает признаком п. Тогда у детей останется лишь половина этого признака (п/2), у внуков — четверть (п/4) и т. д. в быстро убывающей геометрической прогрессии. Стало быть, этот признак обречен на исчезновение и не может-де послужить материалом для естественного отбора «Но Дженкин рассуждал, как чистый математик, — писал впоследствии К. А. Тимирязев. — А химик — тот знал бы, что, сливая синюю и желтую жидкость, не всегда получишь зеленую, а порою даже красный осадок. Во сколько же раз сложнее вопрос о слиянии двух организаций, так смело и победоносно разрешенный Дженкином! При одном шестипалом родителе не получаются дети с 572 пальцами, а или с 5, или с 6 пальцами.

В заголовке — вверху: Вот как выглядит фаг под электронным микроскопом при 500 000-кратном увеличении. Хорошо видна шестиугольная головка вируса. Внизу: эта тонкая нить — молекула ДНК. Правда, не фага: она выделена из грудной железы теленка. Но участок, уместившийся на фото, равен по длине области г 11 в ДНК фага Т-4. Белый шарик из полистирола взят для масштаба: его диаметр 0,088 микрона.

5