Техника - молодёжи 1969-06, страница 31

тятся назначенные на то люди. Поговорив о пустяках, он встал, собираясь проститься, постоял, глядя на Родис, и вдруг решился. Скучающее тупое лицо его сделалось строгим и умным, острые глаза забегали по сторонам. Он наклонился к Родис и едва слышно спросил, может ли она включить машину для защиты от подслушивания. Утвердительно кивнув, Родис повернула циферблат девятиножки, встала перед креслами и выдвинула пластинки излучателей. Одновременно магнитный луч обежал углы комнаты, складки занавесей и мебель, на случай, если бы там установили новые аппараты. Успокоенный сановник вновь уселся в кресло и, не сводя упорного взгляда с Фай Родис, заговорил о недовольстве народа властью и современной жизнью. Некоторые высшие сановники, понимая это, готовы изменить действующее управление. В частности, у него в руках «лиловые» во главе с самим Янгао-Юа-ром. Если бы Фай Родис помогла ему, то власть Чойо Чагаса и всего Совета Четырех рухнула бы.

— Что я, по-вашему, должна сделать? — спросила Родис.

— Очень немного. Дайте нам несколько ваших машин, — он покосился на СДФ, — и выступите по телевидению с заявлением, что вы — на нашей стороне. Мы зто беремся устроить.

— Что же получится от свержения власти?

— Вам, землянам, будет полная свобода передвижения по планете. Живите у нас сколько угодно, делайте что хотите. И когда придет второй звездолет, то для него также не будет никаких ограничений.

— Это для нас, гостей, а для народа Ян-Ях?

Змееносец нахмурился, словно Родис задала ему бестактный, не касающийся ее вопрос. Он начал говорить пространно и путано о несправедливостях, массовых казнях и пытках, глупых сановниках, ничтожестве трех членов Совета Четырех и большинства Высшего Собрания, специально подобранного

Чойо Чагасом из наиболее невежественных и трусливых людей. Но Родис неумолимо возвращала его к существу •опроса, прося перечислить те реальные изменения в жизни планеты, которые последуют за свержением Совета Четырех.

Змееносец, сердясь, закусывал губу, барабанил пальцами по креслу и, поняв невозможность отделаться общими словами, принялся перечислять:

—• Мы увеличим количество увеселений. В короткий срок построим много Домов Любви, Окон Жизни, Дворцов Отдыха на берегах Экваториального моря. Снимем ограничения на сексуальные зрелища, уничтожим ответственность мужчин за начальную стадию воспитания детей... Разве прирост развлечений, увеселений не будет достижением, ценным для народа?

— Разумеется, нет1 Разрыв между вашей жизнью и развлечениями станет тем страшнее, чем сильнее иллюзия.

— Значит, вы не верите а нас, не считаете нужным переворот?

— Да. Я услышала лишь пустые слова. У вас и ваших товарищей нет ни знания, ни коллектива способных людей, ие разработана программа и не исследована ситуация. Вы не знаете, с чего начать, к чему стремиться, кроме иерархических перестановок в высшем классе Ян-Ях.

Змееносец онемел. Открыв рот, он издал невнятный звук, сжал кулаки, топнул ногой и внезапно устремился к выходу.

— Стойте! — Необычайно резкий и неодолимо властный приказ земной женщины приковал его к месту. Повинуясь ему, он покорно уставился на Родис. Та неуловимо быстрым движением, характерным для землян, провела руками по его одежде, нашла до внутреннем кармане на груди тяжелую коробочку и вернулась к СДФ. Легкий щелчок, стерший все записи, — и коробочка была водворена на место. Все зто время сановник, стоя столбом, повторял вслух: «Ничего не помню, со-•сем ничего не помню», — тан же сти

рая память о происшедшем разговоре, как запись на аппарате подслушивания. Вслед за тем змееносец побрел к двери, поклонился и исчез. Родис выключила звукозащиту, и тотчас зазвучали сигналы вызова. Появилось изображение Эвизы, взволнованной, встревоженной и от этого еще более прелестной.

— Тяжело ранена Чеди. С раздроблением костей. Она у меня в госпитале. Надо получить с «Темного Пламени», — Эвиза перечислила лекарства и инструменты, которые Родис следовало заказать Нее Холли.

— Чеди в сознании?

— Спит.

— Я приду. Вызываю Таэля. Он пригодится. Говорю со звездолетом, —• Родис поставила ладонь ребром (сигнал конца связи) и переключила СДФ на маяк корабля.

Чеди, принесенную а госпиталь без сознания, сначала положили а заставленный койками коридор. Дежурный врач не поверил заявлениям «лиловых», — на беду, самого низшего ранга—и лишь хохотал в ответ на уверения, что девушка эта —» земная. Слишком невероятным казалось ее появление ночью, а обычной одежде КЖИ, жестоко раненной в уличной драке. Сомнение, возникшее было при осмотре ее дивно совершенного тела, развеялось, едва Чеди в забытьи произнесла несколько слов на хорошем языке Ян-Ях, со звонким акцентом хвостового полушария. Не будучи слишком способным хирургом, врач определил повреждения как смертельные. Он не считал себя а силах спасти девушку и прославиться великолепной операцией. Не стоило напрасно мучить ее, выводя из благостного шока, И хирург махнул рукой, не ведая, что а это самое время Глаз Владыки отдавал приказание ао что бы то ни стало разыскать Эаизу Танет,

Сильная аоля Чеди помогла ей вынырнуть из красного моря боли и сла-

Дышу всей грудью. Слушаю прибой. Как мать,

со мною полночь откровенна. Что потерял — нашлось само собой, что позабыл — припомнилось

мгновенно. И каждый вздох, и всплеск, и каждый миг

проходит сквозь меня и грудь

колышет.

Весь мол, весь порт, весь мой рабочий мир притих со мной а ночи, устало дышит.

Обняашая всю землю тишина, как шепот возвратившейся любимой. Она приподнимает, как волна, из темноты взошедшая глубинной. В ночи,

сверкнувшей тихим багрецом, людей грядущих вижу а их истоке, прекрасных сердцем, разумом,

лицом,

аесь мир переиначивших в восторге.

Не поучая и не мельтеша, они живут, не ведая недуга, ветрами всей Галактики дыша, сквозь мирозданье чувствуя друг друга.

ФАКЕЛ НАД ИСТОВО

В гриве черного дыма густого неразумным и злобным врагом рвется факел над городом Кетою — кровь земную сосущий дракон. Жадный пламень над Волгой не тает. Газ подземный выходит в трубу. Как ты смотришь на это, нефтяник,

очень знающий цену труду? Вижу а небе не дымные клубы, уходящие молча аа лес, —

вижу ясли, больницы и клубы,

те, что Кстову нужны позарез.

Человек, поднимающий пустошь,

не гулялось тебе, не спалось...

Неужели ты по ветру пустишь

то, что потом и кровью далось?!

Что ответишь?

Мол, рук не хватает,

все, мол, бодрствую, строю, творю...

Я-то знаю,

что факел хватает

не аа пальцы — аа душу твою.

Вот глядишь ты в рассвет не мигвя.

Пред тобою у кромки зари

спит планета

твоя дорогая —

их не две у тебя и не три.

Закрома ее, клады и клети —

это наше и, аначит, твое.

Такова наша должность!

а ответе

быть аа небо и недра е*.

Москва

Алексей 1АУРИХ

27