Техника - молодёжи 1980-04, страница 46

ное шествие. Все шли со знаменами, распевая революционные песни. Делать было абсолютно нечего, и ребята пошли за демонстрацией. Им было любопытно, куда это направляются людские толпы? Так попали они на Красную площадь Обегав ее, вскоре поняли, что лучше всего наблюдать за происходящим около большой черной машины, давно привлекавшей их внимание. Вскоре пробрались они к этому месту...

— Что и говорить, хотели, конечно, отогнать нас от этой машины, уж больно грязными и оборванными мы были, — улыбается Николай Петрович. — Но и нас понять можно! Как это не разглядеть, что же все-таки происходит на площади! Вот тут-то и вмешался человек, который сидел в машине. Он строго-настрого запретил трогать нас. Успокоившись и устроившись поудобнее, мы даже не задумались, кто этот человек. А он, убедившись, что нам больше не мешают, продолжал смотреть вместе с нами первомайскую демонстрацию на Красной площади. Так, сами того и не подозревая, попали мы в кадр кинохроники...

Дубинин и не придавал тогда значения такому, казалось бы, не очень-то важному случаю, а вскоре и вовсе забыл о нем. Слишком многообразной и насыщенной стала вскоре его жизнь. И вот когда через сорок с лишним лет показали ему этот снимок, он просто-напросто не узнал себя. И даже когда ему объяснили, что на снимке скорее всего изображен именно он, то Николай Дубинин с трудом вспомнил все события того весеннего дня 1919 года. И только после экспертизы, проведенной с участием известного советского антрополога М. М. Герасимова, доказавшей, что это действительно он, Николай Петрович поверил в это.

— Скажите, а какова судьба второго паренька, который стоит рядом с вами, — спросил я Дубинина, возвращая ему фотографию, — знаете ли вы что-нибудь о нем?

— Признаться честно, пути наши разошлись довольно скоро после того праздника. И лишь много позже я узнал, что Ваня, а вернее Иван Федорович Крюков, тоже прожил интересную и весьма показательную для нашего поколения жизнь. Комсомолец 20-х годов, матрос-черноморец. В мирное время строил страну, в лихие годины доблестно ее защищал. Сейчас на заслуженном отдыхе, но все равно остается в строю. Да, много таких людей, таких судеб, о которых наше молодое государство позаботилось в первую очередь...

С этим нельзя не согласиться. Действительно, когда в первые годы Советской власти экономика нашей страны переживала особо тяжелый период, когда беспризорность приняла особо широкие размеры, Влади

мир Ильич Ленин в специальном декрете провозгласил, что забота о детях — будущем Советского государства — является обязанностью этого государства. В самые тяжелые времена страна делала все возможное, чтобы как можно лучше накормить, одеть, обуть детей. Открывались многочисленные интернаты, детские дома. Дети получали особый паек, значительнее того, что был положен красноармейцам и рабочим. В мае 1919 года, вскоре после того, как состоялась та самая незаметная для всех встреча Ильича и будущего знаменитого ученого, Ленин подписал постановление о бесплатном питании детей в важнейших промышленных центрах страны.

Однако положение страны все ухудшалось и, казалось, достигло предела в засушливом 1921 году. Беспризорных ребят насчитывалось в то время уже не сотни тысяч, а семь миллионов. Беспризорность выросла в громадную государственную и общественно-педагогическую проблему, решить которую Владимир Ильич Ленин поручил Ф. Э. Дзержинскому.

— Трудно сегодня предположить, как бы сложилась моя дальнейшая судьба, — продолжает академик, — если бы однажды, уже зимой, на бывшей Никольской улице чекисты не «выудили» меня и моих приятелей из асфальтировочного котла.

Привели нас всех на Лубянку, благо было недалеко. Ежась от страха, стояли мы перед чекистами, а сами думали только об одном: что теперь будет? Один из чекистов спросил меня, не хочется ли мне обратно в детдом. Тут я понял, что ничего страшного не случится, и радостно ответил: «Хочу!»

— А учиться? — тихим голосом спросил этот человек, оглядев нас добрыми отцовскими глазами.

Не знали мы тогда, что ему ответить До учебы ли было?..

И вот я снова в Самаре. А когда и там стало голодно, было принято решение переселить всех детей Поволжья в более благополучные районы страны. Так я оказался в Жиздре, что на Брянщине. И, скажу честно, до сих пор помню, как мы были счастливы, если нам доставалось вдоволь картошки! Она казалась нам самым лучшим лакомством!

Там, в детдоме, начал я учиться, и вскоре новые неведомые раньше заботы поглотили меня. Только тогда наконец-то понял я значение вопроса, заданного мне чекистом на Лубянке в ту морозную зимнюю ночь: «А учиться?»

Желание познавать новое настолько завладело мной, что программу средней школы мне удалось одолеть за три года. В Жиздре, когда мне еще не было и пятнадцати лет, меня приняли в комсомол, там же я взял винтовку и стал бойцом ЧОНа. И неред

ко у каждого из нас в то время и книга и винтовка находились рядом...

Много позднее узнал я, что чекист, который дал всем нам правильное направление в жизни, — Феликс Эдмун-дович Дзержинский.

Шестнадцатилетним юношей приехал я по путевке комсомола в Москву поступать во 2-й МГУ. Экзамены сдал хорошо, но в списках себя не обнаружил... Оказалось, что не хватало мне до положенных для приема семнадцати лет нескольких месяцев. Но я не мог отступить. Пошел в комсомольскую ячейку и добился, чтобы меня в виде исключения приняли (раз уж экзамены хорошо сданы) в университет.

Н. П. Дубинин решил посвятить себя генетике, изучению наследственности и ее влиянию на все живое. Он стремился познать неизвестное, открыть то, к чему наука только-только приближалась. Проблемы управления такими свойствами жизни, как наследственность, стали главными в его дальнейшей научной деятельности.

Вера в возможность открытия самых сокровенных тайн природы позволила ему еще на заре советской науки посягнуть на святая святых, на самую главную из этих тайн — механизм наследственности. И не только посягнуть, но и прийти к выводу, что единица наследственности — ген, в то время считавшийся неделимым, на самом деле дробен и имеет свое особое строение, свой сложный микромир.

Благодаря настойчивости и таланту Дубинин в 28 лет стал профессором, доктором наук. Эти же качества помогли ему в дальнейшем преодолеть горечь неудач, непонимания и недоверия, доказать свою правоту, сделать свой вклад в науку.

Советская генетика вышла сегодня на самые передовые рубежи. И можно с полной уверенностью сказать, что именно настойчивость, смелость и бескомпромиссность ученого позволили Николаю Петровичу Дубинину стать академиком, ученым с мировым именем, директором Института общей генетики АН СССР, лауреатом Ленинской премии.

Такова история маленького беспризорника, которого беспристрастный глаз кинообъектива запечатлел рядом с вождем революции В. И. Лениным в далеком 1919 году. Она типична для советских людей этого поколения, детей революции, о которых Владимир Ильич и партия не забывали даже в самые трудные для нашей страны дни.

Сотни, тысячи из этих детей стали полярниками, покорителями неба, шахтерами, учеными, обогатившими своими открытиями мировую науку. Но самое главное — все они стали людьми с большой буквы, строителями нового, социалистического общества.

44