Техника - молодёжи 1993-07, страница 51

Клуб любителей фантастики

жесткая, нос у него сделался малиновый.

Продолжая хлюпать носом, всадник свернул в лес и вынужден был придержать коня, чтобы его не выбила из седла какая-нибудь хитрая ветка. В конце концов, жеребчик и вовсе пошел шагом, а возле Березовых ворот встал как вкопанный.

Если наши милости охотились в тех лесах, то должны знать Березовые ворота. Если проедешь под ними, то попадешь на единственную, ведущую через болото тропку. А ежели нет... Ну, вообразите себе две березы, друг к дружке так наклонившиеся, что одна вроде как на плече у другой отдыхает. Это и будут те ворота.

Возле них уже лет с полсотни нечистая сила пошаливала. Запирала их, что ли? Вроде вон она, тропка, а между березами будто невидимую холстину натянули, упрешься в нее грудью и ни тпру ни ну. А мимо берез идти — так с головой и ухнешь...

Вот, значит, нашему пажу тоже кто-то незримый холстину натянул. И сидит себе в кустах, ждет, что получится.

Я так полагаю, любой здравомыслящий человек плюнул бы на Березовые ворота и домой отправился — мол, не судьба. Но пажик наш был слегка не в себе. И как завопит он рыдающим голосишком!

— Бабка! — вопит.— Бабуля! Бабусенька! Я это, бабуля!..

Аж спящие птицы с веток посыпались от того вопля.

Поорал он этак, поорал — и замолк, прислушиваясь. А по тропке ему навстречу — шаги неторопливые. И появляется старая ведьма в клетчатом платке до земли и с черным котом на плече.

Ну, описывать ведьму, я думаю, ни к чему — только аппетит отбивать. А вот кот у нее был необычный. Так сразу и не поймешь, чем он от прочих котов отличается. Вроде как голова маловата, лапы крупноваты, клыки какие-то не белые, а вовсе янтарного цвета, и кудлатый, что барбос. Однако ж кот, без всякого сомнения. Должно быть, заморский.

Так что бредет эта расчудесная бабуля, скорчившись в три погибели, и бормочет:

— Ох, как вы мне все надоели!..

Шах увидел ее — с коня сорвался и обниматься к старухе норовит Она даже кулачишком замахивается — мол, отстань, а то плохо будет! А пажик схватил ее в охапку и в щеку целует — тьфу, это ж надо...

И говорит ей:

— Бабка Тиберия, что хочешь делай, только помоги! На тебя одна надежда! Если же ты мне не поможешь — руки на себя наложу! Вот прямо на этих самых березах и повешусь! Или в болото сигану! В общем, не жить мне на этом свете...

— Из болота тебя, милый друг, болотные черти выпихнут,— спокойно отвечает бабка, утираясь от его поцелуев.— И березовые ветки тебе не дадутся. Не для того я эти ворота налаживала, чтобы на них дураки вешались. Ты лучше скажи прямо — ничего сам не напутал?

— Ничего, бабуля! — рапортует юный паж, преданно глядя ей в очи.

— В полночь на башню, под открытое небо вышел?

— Вышел!

— Догола разделся? Стыд не одолел?

— Разделся...

— И носочки снял? — допытывается бабка с намеком.

— Снял!

— И крест на животе углем начертил?

— Начертил!

И начинает этот безумец для убедительности камзо-лишко расстегивать, чтобы мазню на пузе показать. Бабка на него руками замахала.

— Ты что же, так с той ночи и не мылся? — сурово спрашивает.— Тогда извини, внучек, но тебя, неряху, за одно это никакая девушка не полюбит, не говоря уже о моло

дой графине!

Задумался паж и опять рубаху в штаны затолкал

— Я думал, чем дольше крест продержится, тем лучше... Для крепости заклинания...

Усмехнулась бабка.

— Тоже мне, знаток нашелся... Что дальше делал?

— Лег, на Луну смотрел. Потом семь раз заклинание повторил. Уголь раскрошил, в стакан с водой всыпал. Оделся. Вниз спустился. На ее порог побрызгал...

— На порог спальни?

— Ты же сама велела, бабуля,— на порог спальни! И шерстяные ниточки связал, под половицу засунул.

— Странно...— задумалась ведьма.— Не действует мое колдовство... Погоди! Вода в стакане была ключевая?

— Нарочно днем к ключу бегал!

— Уголь — еловый?

— Сама же ты мне, бабка Тиберия, дала этот уголек!

— Верно... Шерстяные ниточки — красные?

— Самые что ни на есть красные! Из корзинки у старой графини утащил, она любит шерстью вышивать.

— Ну, тогда...— старуха помолчала, хмыкая и как-то странно причавкивая.— Тогда одно тебе скажу — не удастся тебе приворожить молодую графиню. Ее еще до тебя кто-то присушил. И приворот его сильнее моего оказался.

— Ну, бабушка, тогда мне действительно одна дорога—в болото! — воскликнул паж и, отпустив повод коня, прыгнул с тропинки вбок. Под ногами хлюпнуло, он запрыгал дальше и действительно на пятом прыжке провалился по самые уши.

— Ну, как оно, не сыро? — хладнокровно спросила бабка.

Паж пустил несколько крупных пузырей.

— Посиди малость, остынь...

И, выждав несколько, ведьма трижды короткр свистнула. Кот у нее на плече выгнул спину и роскошно зевнул.

— У-ху-ху-ху-ху! — раздалось из глубины болота.

— Поддай-ка, дружочек, этому голубчику снизу покрепче!— велела бабка.— А то, гляди, ревматизм схватит.

— Э-хе-хе-е...— согласились в болоте, и неведомая сила вытолкнула пажа, так что он, бедняга, взлетел мало чем пониже Березовых ворот и приземлился на тропинку возле ведьмы. Болотная грязь сразу же потекла с него.

— Ничего себе! — восхищенно произнес паж, ощупывая то, что у всех у нас расположено пониже спины.

Бабка критически его оглядела.

— Делать нечего, придется тебе заглянуть ко мне в гости, одежонку просушить,— решила она.— Не стоит тебе в таком виде домой возвращаться. Поди объясни всякому, где ты побывал да что из этого получилось...

— А поможешь? — с надеждой спросил паж.

— Почиститься помогу. А насчет молодой графини — там, видно, посильнее меня колдун потрудился. Деньги я тебе, конечно, верну... Раз уж неудача получилась...

Она повернулась и пошла по тропке. Ворота пропустили и ее, и пажа. Но когда конь решил было последовать за хозяином, то натолкнулся грудью на холстину-невидимку. Там и встал, как вкопанный.

Избушка оказалась в трех шагах от ворот.

Ну, описывать эту хибару незачем — вы, господа мои, сами не раз заглядывали в такие апартаменты, то рану залечить, то за приворотной травкой, вроде нашего пажа, а то еще, боже упаси, за той водичкой без цвета, вкуса и запаха, от которой врагам нездоровится... простите великодушно!

Ведьма завела туда пажа, спустила с плеча кота и стала подбрасывать дрова в очаг, разводя большое пламя. Паж тем временем разделся догола и завернулся в клетчатый платок старухи размером с доброе одеяло. Она взяла его пожитки, встряхнула так, что вся сырость из них с брыз

4 «Техника - молодежи» № 7

49