Техника - молодёжи 1994-03, страница 61

Байки «ТМ»

БОЖИИ

ПРОМЫСЕЛ

ФОТОКОРА

Выполняя редакционное задание, я обращаю внимание на то, как налаживается контакт с моим героем. Легко ли созваниваюсь, как быстро договариваюсь, просто или трудно добираюсь до места, подкидывает ли судьба препятствия... Даже погода имеет значение. Если все идет гладко — значит, дело богоугодное. И наоборот. Вот, например, такой случай выпал.

О том, что некий умелец построил ин-трацикл, мне поведал ленинградский коллега.

— Представь огромное колесо, состоящее из двух ободов,—поделился * он.— Внешний — с резиновой шиной — подвижный, а внутренний — на котором закреплены мотоблок, трансмиссия и сиденье — на подшипниках катится по нему, сам же оставаясь неподвижным. Машина мудреная, но замечательная. Ей нипочем канавы, ямы и прочее бездорожье... Я дам конструктору твой телефон.

Звонок Эдуарда Мельникова, инженера, последовал незамедлительно. Работает в Питере в ЦПКБ швейной промышленности. Живет в деревне Янино-П, куда можно добраться на автобусе от Порохо-

ШШШШШШ

_„—J г

вых заводов. Намерен в очередной раз испытать интрацикл в ближайшую субботу. Приглашает в гости.

...Был самый короткий день — зимнего солнцестояния. Рано утром я шагал по темным улицам деревни в поисках мельниковского дома. Подсказали мальчишки, идущие в школу: знали, где живет дядя, что большое самобеглое колесо придумал.

й.^{4 f}' '■ *

*" * JSi >

U

Около 1и часов я постучал в дверь. Открыл хозяин. Познакомились. Попили чаю. За окном чуть забрезжило. Эдуард пригласил в мастерскую, расположенную в сарае. Интрацикл, висевший 'на крюке, оказался не похожим ни на что. Сущая диковина.

— И тем не менее авторское свидетельство мне не выдали по причине отсутствия новизны,— заметил Эдуард.— Сослались на российскую «Привилегию» 1906 года № 23500 и авторское свидетельство инженера из Грозного Т.В.Шенина Nb 251392. Но меня это не остановило. Мало ли что кто-то где-то когда-то заявил, а видел ли кто такую машину? Сам я ничего подобного не встречал. Вот и сделал.

Рассказывая, как он строил —из мопеда, трехколесного велосипеда и швеллеров, выклянченных у колхозных тепличников, Эдуард приводил интрацикл в «чувство»: прокалил свечу, подсосал смеси в карбюратор и запустил двигатель. Без нагрузки внешний обод завертелся волчком.

На дворе рассвело, но было мозгло и серо. Время к 11. Я достал экспонометр и проверил освещенность. Хватало только для съемки на черно-белую пленку.

— Давайте подождем немного, авось прояснится,— предложил Эдуард.— А пока испытаем интрацикл под нагрузкой.

Выкатили. Эдуард уселся на дощечку, заменяющую сиденье, запустил двигатель и проехал по двору туда-сюда. Все работало нормально. Можно ехать на трассу.

Но где свет?! Уж полдень близится, а его все нет — экспонометр показывал, что для съемки на цветные слайды не хватает минимум трех значений диафрагмы. «Ладно,— подумал я,— поснимаю пока на черно-белую, а там видно будет».

— Давай,— говорю,— покатаемся по деревне, поищем ракурсы.

Выкатились за ворота. Эдуард уселся поудобнее, включил сцепление, машина дернулась, словно норовистый конь, чуть-чуть буксанула на утоптанном снегу и сначала как-то вразвалочку, а потом все быстрее и быстрее покатилась по тропе.

Со скоростью 20 км/ч по буграм, через ямы, канавы и кустарник... Такое под силу только трактору или транспорту на воздушной подушке. Я отснял две черно-белые пленки, и вдруг — о, чудо! — небо словно разверзлось и явилось большое красное солнце. Откуда ни возьмись высыпали зеваки, примчалась детвора. Эдуард стал демонстрировать чудеса, форсируя самые невероятные преграды. Я снимал двумя аппаратами — строчил, как из пулемета. За полчаса выбил четыре цветных ролика. Упарился, бегая за шустрым интрациклом и фотографируя его в различных ракурсах.

Съемка закончена. Все в восторге. И тут на глазах у изумленной публики произошла метаморфоза: набежала серая мгла, солнце словно кто-то выключил, и пошел снег.

Я взглянул на часы: было 13 часов, 22 декабря 1973 года.

Юрий ЕГОРОВ,

фоторепортер

59