Техника - молодёжи 1997-03, страница 19

ществует акже и молекулярная память

— Может быть, именно ее игнорирование и мешает создать думающую машину?

— Судить об этом очень трудно. Пока мы знаем лишь то, что искусственная нейросеть еще весьма далека от реального мозга. С одной стороны, явно прослеживается принцип инвариантности сети к природе нейрона — то есть не важно, из чего он «сделан»: из клеточного ещества из кремния или чего то иного. Но с другой сто роны, мы часто сталкиваемся с явлениями объ яснить которые можно, пожалуй, только исходя из существования нематериального начала.

И потом, до сих пор идут споры по поводу того, что же следует подразумева ь под мыслительным процессом. Например, есть дос аточно известный тест Алана М.Тьюринга, основоположника искусственного интеллекта: если компьютер способен демонстрировать поведение, которое эксперт не сможе отличить от поведе ния человека, обладающего определенными мыслительнь ми способностями (скажем, способностью выполнять операции сложения и понимать китаискии язык), то компьютер также об ладает этими способностями. Его опровергает Д.Сирл, профессор философии университета в Беркли, приводя обратный пример с «китаискои комнатой» Смысл его таков: я не знаю китаиско го языка, но нахожусь в комнате де есть корзинки, полные китайских иероглифов, учебник, в котором приводятся правила сочетания этих иероглифов, учитывающие их форму но не смысл. Если люди, находящиеся за дверью и понимающие китайский язык, передадут мне в комнату непонятные мне иероглифы, означающие: «Какой цвет вам больше всего нравится?», то в ответ, выполнив редписанные правилами манипуляции, я выдам иероглифы, все так же мне непонятные, означающие «Мой любимый цвет — синий, но мне нравится и зеленый». Таким образом, я выдержу тест Тьюринга на понимание китайского языка, хотя так и не узнаю смысла ни одного слова. Суть этого мьсленного эксперимента состоит в следующем: если я не могу понять китайского языка только потому, что выполняю, как компьютер, некоторую программу (манипулирую символами по предписанным правилам) для понимания китайского языка, то и никакой другой цифровой компьютер не сможет его понять таким образом.

Д.Сирлу известно о параллельных процессорах, но, по его мнению, они тоже не способны воспринять реальное семантическое содержание. Чтобы проил юстрировать их неизбежную неполноценность в этом отношении, он описывает второй мь сленный эксперимент, на сей раз с китайским спортивным залом, который наполнен людьми, организованными в параллельную

сеть. Дальнейший ход его рассуждений аналогичен случаю с китайской комнатой. Но тут Сир-ла, в свою очередь, опровергает профессор философии П.Черчленд, утверждая что этот пример не столь убедителен. Прежде всего то обстоятельство, что ни один элемент в системе не понимает китайского языка, не и рает никакои роли, потому что то же самое справедливо и по отношению к нервной системе человека: ни один нейрон мозга не понимает языка, хотя мозг, как целое, понимает.

— Значит, человеческий мозг до сих пор — кладезь загадок'

— Да, мозг — самая сложная вещь в известной нам Вселенной Кстати говоря, ньнешнее десятилетие в Америке провозглашено десятилетием мозга имеются в виду исследования в самом широком гпектре: от нервных заболеваний до искусственных нейросетей. Россия, к сожалению, прошла мимо этих событий.

— Почему'

— Ситуация сложившаяся сейчас в России — беспрецедентна, мы находимся практически в полной научно-технической изоляции. С1991 года в наши научные библиотеки, включая ГПНТБ, не по тупает никакой, или почти никакой, иностранной научной литературы. Если кому го что-то и удается доста ь — то это, скорее всего, делается лагодаря личным контактам с зарубежными коллегами. Я не знаю, понимают ли те, от кого зависит финансирование науки, что сейчас фактически подорвана база ее развития — невозможно быть на передовых рубежах, не зная, где они находятся; невозможно проводить сложные масштабные исследования на голом энтузиазме полагаясь только на свою интуицию. Фундаментальная наука в России — в полном упадке. И один из ярких примеров тому — российские нейросети: их практически нет. Мы можем назвать в лучшем случае пару-тройку отечественных «нейроорганизаций» и говорить лишь о начале неироликбеза

— А может быть, они нам и не очень-то нужны? Мало ли, что коммерческие банки там, «за бугром», выкладывают сотни тысяч долларов за нейротехнологию? Подумаешь, если медики, которым удалось поработать с hi йросетями, мечтают о них в сладких грезах? И кому нужны «дальнобойные» трейлеры, оторые 90% пути проедут сами, без участия водителя? Или все таки рынок неиросе ей в России существует?

— Он начал у нас развиваться весной 1995 года, когда к нам попали коммерческие нейросете-вые пакеты с Запада - може быть, не лучшие в научном плане, но имеющие спрос. Один из самых популярных — пакет BrainMaket Professional, предназначенный для прогнозирования курсов ГКО, фьючерсов, колебаний валютного курса и

так далее.

В начале 1996 года на российском рынке появились и нейросетевые акселераторы на основе нейромикросхем — это средства нового поколения, которые работают и на обычных машинах, но чрезвычайно требовательны к аппаратуре ввиду своего быстродействия (при их использовании гипотеза часто проверяется в реальном масштабе времени).

Что касается непосредственно нейрокомпьютеров, то работающая с Союзом «Электроника России» коммерческая фирма Copris&M, в частности, пос авляет на россииский рынок машину Synapse 1 — продукт фирмы Siemens и симен-совский же нейроакселератор.

Кроме того, у фирмы Copris&M есть и нечто совсем интересное — нейросистема для опознавания лица человека. Такие системы устанавливаются например на банкоматах. Они сопоставляют данные пластиковой карточки, персональный номер и снимок лица человека. Съемка производится обьчнои елевизионной камерой, установленной на банкомате.

Приобрета такую систему - довольно дорогую, но вполне доступную для серьезных заказчиков,— вы получаете надежное оружие для борьбы с мошенничеством в сетях, обслуживающих плас иковые карточки.

— И кто же эти заказчики?

— Банки, другие финансовые и торговые организации. Кое что мы пытаемся представить медицинским структурам — бесплатно, как некоммерческая организация, хотя и сами ненамного богаче их. И к тому же торговля чужими нейрокомпьютерами не должна становиться самоцелью — очень хотелось бы и свои собственные выпускать. Кое-что в этом направлении делает АО «Модуль». Тем более, что все интеллектуальные возможности у нас для этого есть. С прошлого года в Московском инженерно-физическом институте регулярно проводится Всероссийский семинар по нейрокомпью-тингу, в работе которого принимают участие ведущие специалисты в этой области. Недавно в МИФИ создан и первый «свой» нейросиму-лятор.

— Что ж, будем надеяться, что трудности, переживаемые отечественной наукой, явление временное тго в перспективе Россия встанет вровень с передовыми державами и, в частности, войдет в цивилизованное мировое нейросо-общество...

— А пока всех, кто заинтересовался нейротех-нологией и желает поддержать ее развитие в нашей стране, а также тех, кто хотел бы работать в этом направлении, просим звонить в Союз Электроника России по телефону: 125 39-67. ■

НЕЙРОГЕХНОЛОГИИ В ФИНАНСОВОЙ СФЕРЕ

Многие банки вкладывают сейчас деньги в развитие нейротехнологий для предсказания курсов валют, акций, государственных ценных бумаг и фьючерсов. Теоре ически нейро-системы объединяют в себе лучшие стороны компьютера и человека: с одной стороны, они с абсолютной точностью помнят огромные массивы чисел, а с другой — у них есть способность обучаться и самообучаться. Что, в приложении к банковской тематике, означает не только способность помнить всю историю изменений курсов валют, но и, основываясь на теории, давать численные прогнозы их изменения. На практике же ситуация более интересная. Существующие нейросистемы в процессе обучения показывают поразительные результаты: основываясь на данных до позавчерашнего дня, «предсказывают» вчерашние значения курсов ценных бумаг, например, с отклонением менее одного процента от реальных значений. Однако особенность финансовых рынков состоит в том, что собственно точное значение завтрашнего

курса не столь существенно. Важна тенденция — будет курс расти или падать в дальнейшем. Пока не было сообщений о системах способных делать такое.

Интересно также то, что до сих пор одним из самых надежных способов предсказания тенденций является простейший метод: берутся два средних значения, например, курса валюты. Одно вычисляется по десяти последним значениям, другое — по пятидесяти, или по ста, если нужно выявить более долговременные тенденции. Строится график изменения курса, на него накладываются графики двух средних, и оказывается, что пересечение двух средних означает скорую смену тенденции.

Этот метод очень широко известен и позволяет получать хотя и небольшую, но стабильную прибыль. Еще одной интересной особенностью финансовых рынков является то, что чем больше людей знает какой-либо метод предсказания тенденции, тем меньшую прибыль дает зтот метод (именно поэтому прак

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ  3 ' 9 7

тически каждый торгующий на финансовых рынках пытается придумать свою «волшебную» систему). Не углубляясь в математику этого явления, можно сказать, что, если, основываясь на каком-либо методе, одновременно большое число участников рынка предпринимают одни и те же действия, происходит некоторое изменение в работе рынка; закономерности, на которых основывались эти люди, изменяются, и предсказанные тенденции оказываются в общем случае не верными (об этом написан не один десяток весьма объемистых книг). В анало"Ичной ситуации может оказаться и метод с использованием нейросистем: до тех пор, пока его применяют лишь некоторые особо рупные банки, он бу дет приносить огромные прибыли, а как только нейросистемы «станут достоянием широкой общественности» доходы от их применения в зтой сфере станут весьма небольшими.

Что, впрочем, ничуть не умаляет значения нейротехнологий в других областях человеческой деятельности. ■

17