Техника - молодёжи 2000-06, страница 46

гим людям — по разным причинам. Мы действуем только на уровне сознания, а ваше оказалось особенно восприимчиво благодаря тому, что выпало из нормального потока времени. Однако мы не рекомендуем продолжать подобные эксперименты — они опасны.

— А вдруг благодаря этой штуковине кто-нибудь еще сделает преждевременное открытие и спутает все карты?

— Нет. Это же экспериментальный образец. Причем неудачный — именно так вы должны интерпретировать ваши неприятные симптомы.

— Ладно, убедили. Так и сделаем, — согласился я.

Сон-разговор занял несколько минут реального времени. Выйдя из транса, я исполнил все, что было нужно: уничтожил пресловутую рукопись, оставил записку и с помощью компьютера вернулся в свое время, уступая более раннему «я» ломать голову над происшедшим.

Аппарат я вернул Андрею, не забыв обругать его изделие. Задачу так и не решил, смирился с этим и написал в отчете про другие свои «достижения».

Подведу итоги. Я рад, что вернулся в обыденную реальность. Блуждать во времени и спасать человечество — занятие для киногероев, а я всего лишь маленький серый человечек. И кто скажет, что будет через десять лет? Тут и через месяц не знаешь, что стрясется!

Впоследствии я стал сомневаться, а было ли это все? Или мне заморочили голову болезненно яркие сны в сочетании с неумеренной работой на компьютере и подсознательной манией величия?

Я усмехаюсь про себя и не знаю, что ответить. Пусть все остается, как есть, а там поглядим. □

БОГИ СИНТЕОСА*

1. Александр

Гигантский металлический краб медленно полз по изменчивым просторам Нового Мира. Восемь членистых ног двигались в едином ритме, четыре телескопических глаза таращились в белый свет. Он двигался по выжженной плазменными эмиттерами дороге, которая уже начала зарастать травой-хамелеоном, встречавшей незваного гостя ядовито-красным цветом ненависти и боли. Подвижные стебли жадно набрасывались на металл, и их выдирало с корнем.

Так, шаг за шагом, я возвращался на Базу. Кругом клубился фосфоресцирующий туман. Видимость была неважная, но сигнал маяка шел четко. Внезапно прямо передо мной земля выплюнула белый неуклюжий росток в полметра толщиной, который тут же разросся в такое же мертвенно-белое дерево. На нем вырастали безволосые человеческие головы, заходящиеся нечеловеческим воем огромных ртов которые плевали слизью. Когтистые руки росли и ветвились, обшаривая пространство вокруг. Вытянулись и задергались толстые обрубки ног с венчиками извивающихся щупальцев на культях. Омерзительно-завораживающее зрелище, словно ожили картины Сальвадора Дали...

В наушниках раздался искаженный помехами девичий голос:

— Краб, я База, как слышите меня? Прием!

— База, я Краб. Слышу нормально. Возвращаюсь.

— Краб, я База. Что-нибудь нашли?

Остатки надежды в голосе. Жаль разочаровывать...

— Ничего хорошего.

— А почему остановился?

— Здесь дерево ужасов выросло, прямо на дороге.

— Нужна помощь?

Господи, ну какая там помощь! Сам справлюсь. Интересно, она действительно беспокоится лично за меня, или это чувство долга? И если я ее беспокою, то в каком качестве? Проклятые мысли! Я даю залп по адскому дереву и обращаю его мерзкую плоть в жирный черный пепел. Просто и быстро.

— Все в порядке. Иду по пеленгу.

— Вас понял. Продолжайте движение.

Как трогательно у нее получаются эти казенные фразы с глаголами неизменно мужского рода!

Пытаясь отвлечься, размышляю об увиденном. Похоже, протоплазма пытается имитировать человеческое тело. Только получается у нее плохо. Зачем ей это вообще надо — хочет войти в доверие или издевается? Я усмехаюсь про себя: во мне еще жив исследователь, который хочет изучать неведомое, а не палить в него из плазменных пушек. Но как быть, если объект изучения съел твой родной мир?

Вот и База. Так мы зовем теперь это место. Голубоватое мерцание энергетического купола, а под ним — родное здание Института, недо-вытоптанный газон, асфальтовые дорожки да чахлые деревца (настоя

* Журнальный вариант.

щие!). Все, что у нас есть. Все, что осталось с прежних времен

Мой краб-вездеход проходит очищение сверкающим холодным огнем. Купол впускает его, и вот я дома. Не снимая легкий скафандр (мне почему-то кажется, что в нем я лучше смотрюсь), я топаю на пост наблюдения. И вижу Ванду. Как она хороша в этой форме цвета хаки, пусть даже и не по размеру! А ее светло-русые волосы, короткая стрижка «под мальчика»... О, моя хрупкая амазонка!

— Ну что? — Ванда смотрит на меня своими огромными сине-зелеными глазами. Как мне угадать, что таится в их глубине?

— Ничего хорошего, — повторяю я. — Везде такой же бардак.

— Ясно, — вздыхает она. Мне так ее жалко!

Господи, как я хочу ее! Просто взять за руку, поцеловать в щеку, усадить на колени, обнять, прижать к себе, почувствовать ее тепло, ее запах, слышать биение ее сердца. Ванда, Вандочка моя, девочка... Хорошая моя... Сколько во мне скопилось нежности к тебе! Я чувствую, как увлажняются мои глаза. Не хватало еще разреветься — она решит, что я совсем спятил.

— Ладно, пока, — бурчу я угрюмо и отворачиваюсь к двери. — Кстати, где остальные?

— Игорь в библиотеке, а Марина обед готовит.

— Угу, — киваю я и закрываю за собой дверь.

Шаги моих сапог одиноко раздаются в опустевших коридорах Института. Одиночество — страшная штука...

2. Игорь

Признаться, за чтением я совсем забыл о времени. До чего же увлекательно порой пишет старушка Агата! Жаль, что ее нет здесь, с нами. Дело в романе явно шло к концу — мсье Пуаро, подкрутив свои усы, уже собрал всех подозреваемых вместе и начал капать им на мозги. Хотя я на его месте сразу сказал бы, кто убийца, а не мучил народ базаром.

Скрипнула дверь, я поднял глаза и увидел Марину В новом розовом фартуке она выглядела чертовски аппетитно. Ее прекрасные рыжие волосы были живописно растрепаны.

— Игорек, — томно позвала Марина.

-Что?

— Пошли обедать

— Ну, пошли. А Сашка вернулся?

— Вернулся, все тебя ждут.

— Ну, раз ждут...

Я притворно вздохнул, отложил книжку, опустил ноги со стола и пошел вслед за Мариной. Она неосторожно повернулась ко мне спиной, и я обнял ее. Под фартуком у нее был свитер.

— Ты что?! — вывернулась Маринка — Совсем стал маньяк! До вечера подождать не можешь?

— Не могу!

— Что люди скажут?

— Какие люди? Сашка с Вандой тоже друг другу глазки строят

— У них еще ничего не было.

— А ты откуда знаешь?

— Мне Ванда сказала.

— Ну, если сказала...

Мы пришли в столовую.

Сашка, по своему обыкновению, был мрачен и с подозрением ковырялся у себя в тарелке. Ванда ела без всяких задних мыслей. Почему-то они сидели за разными столиками. Поругались, что ли?

Марина без разговоров подсела к Ванде, и они начали о чем-то шушукаться. Я сначала хотел тоже к ним. но передумал и подсел к Сашке. Все-таки мужская дружба важнее.

— Привет, старик. Какие проблемы?

Он уставился на меня из-под своих мощных линз.

— Никаких, — произнес он холодно. — Все в порядке. Все к худшему в этом худшем из миров. Мы — последние люди на Земле.

— Старик, мы уже обсуждали эту тему. Пора бы привыкнуть.

— Я привыкаю, привыкаю... Кстати, ты что-нибудь вычитал?

— В каком смысле?

— В смысле, что помогло бы нам спасти мир.

— А... да нет.

— Ты не пробовал проанализировать результаты Чао и Макпеона с точки зрения девятого уравнения Федорова?

— Да нет, знаешь ли, как-то было не в кайф... Зато раскрыл парочку преступлений вместе с Пуаро. Ну и головастый он мужик!

Сашка не оценил мою шутку. Выражение его лица, вероятно, должно было означать бесконечные скорбь и упрек. По-видимому, я должен был пасть на колени и горько раскаяться. Но по правде, в такие минуты мой друг выглядел довольно жалко и смешно. Я отвел глаза, но это движение было неверно истолковано.

— То есть ты хочешь сказать — зловеще-ледяным тоном и нарочито громко произнес он, — что, пока я там, — он махнул рукой в сторону ок

ТЕХНИКА — МОЛОДЕЖИ 6 2000

44