Техника - молодёжи 2000-09, страница 42

В центре восточной половины Самарской Луки, на южной границе заповедника, у пересечения обозначенных на всех картах грунтовых дорог (на Бахилово, на Шелехметь, на Торновое — Рождестве-но, и, по дну крупнейшего оврага, на Ширяево), расположился кордон Чурокай-ка. Здесь, за чашкой чая со свежим, прямо в сотах, медом (один из дежурных — по совместительству пасечник), мы постепенно осознаем, что экспедицию можно считать законченной...

ЧЕГО НЕТ — ТОГО НЕТ. Дежурный живет в этом месте всю жизнь — 65 лет. Когда-то — до восстановления в 1966-м заповедника и создания в 1977-м национального парка — был пастухом в совхозе. Несмотря на возраст, на пенсию не собирается: в городе хуже, чем на кордоне. Охотно рассказывает: о волках (ну, летом-то их чего бояться?) и кабанах, о клещах (да, в этом году они позже пошли — но очень мало), о сумасшедшем, прибегавшем как-то из ближайшей деревни, о лыжниках, прилетающих из Самары на вертолете, о наркоманах, пытавшихся снять провода ЛЭП... Только вот про НЛО, миражи, подземелья — ни слова!

Честно говоря, силы наши уже на исходе, лезть по просекам через горы не хочется, к тому же, только на последнем из вышеперечисленных маршрутов — на Ширяево — предполагается питьевая вода (тот самый, единственый здесь, родник в урочище Каменная Чаша). И потому мы покидаем Жигули по дну Ширяевского оврага.

Поражает контраст биоценозов: весь предыдущий день это был густой лес, дикая влажность (роса до полудня!), неумолчный гул комаров и слепней. Сейчас

по сторонам от твердой, сухой дороги — степь! Степное разнотравье, изрядно подсохшее, несмотря на вчерашний дождь, полное отсутствие летающих насекомых (только шмели в траве). Но здесь как раз все совершенно ясно, никакой аномалистики — немножко географии. Вдоль оврага, по существу — громадной лощины, прорезающей кряж Жигулей, постоянно тянет вполне ощутимый ветер. Будь он с Волги или к Вол-

те — что-то вроде беседки, судя по протоптанной тропе — туристская достопримечательность: нижние пласты, вышедшие на обрыв, осыпались, а верхний держится, образуя перекрытие.

Впрочем, с пещерами здесь все в порядке. Во-первых, как уже было сказано, в меловых породах свирепствует карст. Во вторых, с давних пор тут добывается известняк, причем раньше это делалось закрытым способом, в штольнях. Сейчас

ге — все равно, землю хорошо подсушивает, отсюда и степная флора... Это при том, что по склонам — все тот же лес!

ПАРУ СЛОВ О ПЕЩЕРАХ. Дно оврага плавно понижается, склоны же сближаются, вырастают, становятся обрывистыми — пересекаем собственно хребет. В обрывах хорошо видны более или менее осыпавшиеся выемки. Входы в пещеры? Может быть, хотя даже с дороги видно, что они завалены. А в одном мес

В сердце Самарской Луки притаился кордон Чурокайка.

добыча ведется более дешевым — открытым — способом, на гигантском карьере «Богатырь», выходящем к Волге. А штольни заброшены, и потихонечку заваливаются оседающими пластами. И это, пожалуй, единственные в Жигулях рукотворные подземелья, о существовании которых достоверно известно...

САМОЛЕТНЫМ КОЛЕСАМ-Щ№ ЖИЗНЬ!

Дмитрий МАЛЬКОВ, судент 2-го курса МГТУ им.Н.Э.Баумана, г.Фрязино Моск. обл.

Проблемы взлета и посадки изрядно «портят жизнь» как создателям самолетов, так и тем, кто их использует. С повышением скорости и грузоподъемности воздушных судов растут размеры аэропортов, но этим трудности не исчерпываются. Всего лишь несколько приземлений выдерживают шины самолетных колес, первыми встречающие землю. Несмотря на все ухищрения химиков и разработчиков покрышек, они очень быстро превращаются в черные полосы на бетоне взлетно-посадочных дорожек...

На колеса самолетных шасси в момент посадки действует вертикальная сила — от остаточной скорости снижения — и горизонтальная. Последняя возникает из-за того, что обод колеса должен практически мгновенно разогнаться из неподвижного состояния до посадочной скорости современного самолета, а это — 150 — 300 км/ч! И если вертикальную силу, вместе с колесами, воспринимают амортизаторы стоек, то

горизонтальная, в основном, приходится на покрышки...

На дальнейшие размышления меня натолкнула публикация в «ТМ», № 7 за 1974 г. Два читателя, Е.Базалеев и С.Чуднов, предложили предварительную, предпосадочную раскрутку самолетных колес, причем если первый писал о специальных электрических или пневматических устройствах, то второй рекомендовал установить на колесном диске крыльчатку, которая бы решала ту же задачу за счет набегающего потока воздуха. Редакционный комментарий

Устройство для раскрутки колес шасси самолета. Цифрами обозначены: 1 — баллют; 2 — воздухозаборники; 3 — надувное кольцо, стабилизирующее бал-лют в турбулентном потоке; 4 — стропа-трос; 5 — катушка; 6 — контейнер для укладки баллюта; 7 — колесо; 8 — многоосная тележка; 9 — зубчатый ремень для раскрутки других осей.

тогда справедливо отмечал, что конструкция самолета существенно усложнится, а эффект, добавлю уже от себя, сомнительный: крыльчатка допустимых размеров просто не создаст нужного крутящего момента.

Пусть на ось колеса шасси намотан трос, за который мы каким-либо образом тянем. Колесо, естественно, раскручивается. Но чем потянуть?

Парашютом. Если совсем строго, такое устройство называется баллют: не привычные купол и стропы, а мягкий

40