Техника - молодёжи 2001-11, страница 48

— Через двадцать лет мы уже будем жить после Объединения, — сказала Кира и, зажмурившись, улыбнулась.

— А ты уверена, что после Объединения мы вообще будем жить? — спросил я, размешивая в чашке несуществующий сахар.

— Ты просто злишься, Лани.

Она с полуулыбкой посмотрела в мою сторону и тряхнула головой.

— Нельзя быть таким меланхоликом. В конце концов, почему бы и не радоваться идее Объединения?

— Сейчас ты скажешь: разве не для этого жили наши отцы и деды. Было это уже. Поверь мне на слово, было.

— А между тем, Леонид говорит...

— Ну, если сам Леонид...

— Лани, а это уже мелко.

Ну и что, что мелко, подумал я. А вслух сказал:

— Извини.

Странно. Вот я уже и извиняюсь из-за Ленечки.

А в кармане у меня лежит диск, на котором, помимо прочего, весь Леонид Кпаевский, в разрезе и с комментариями специалистов. Получается, что Леня — стукач. Что он продает личные номера и пароли своих сослуживцев. Что ему имплантирован жетон доверия, и он Сторонник с восьмилетним стажем...

И вот я сижу, смотрю на его жену и говорю ей: извини.

Наверное, это любовь.

Не отдать ей диск — любовь. И отдать ей диск — тоже любовь.

Такое липкое холодное чувство.

Про него много врали в умных и красивых книжках, и только старина Шопенгауэр тихо говорил нечто, похожее на правду...

— Мне можно быть немного злым. Я вчера сдавал кровь.

Кира сразу напряглась. Она внимательно посмотрела мне в глаза, и я подумал, что они не такие уж и карие.

— И что? — спросила она.

— В ближайшие три месяца выбраковывать не будут.

— Слава Богу, — вздохнула Кира.

— А вот это лишнее.

— Ты о чем?

— Об упоминании религиозного термина. Тебе нельзя, ты на хорошем счету.

Кира сжала губы.

— Ты прав. Хотя я этого и не понимаю.

— Если так, тебе пора записываться в диссиденты.

Кира налила себе еще чаю, но вместо того чтобы его пить, поставила чашку на подоконник.

— Ты же прекрасно понимаешь, что это бутафория.

— Что бутафория? — поинтересовался я, разглядывая календарь — такой же, как у меня, но не истыканный дротиками.

Кира чертила пальцем на стекле слова какого-то нового откровения.

— Все бутафория, Лани. Ты делаешь вид, что борешься против властей, а они — что считают это серьезной проблемой.

— Не люблю я это слово — борьба...

— Ты вообще не любишь конкретных слов.

— Почему же, конкретное слово любовь мне очень даже нравится.

— Снова будешь ко мне клеиться?

— Что еще значит «снова», я разве когда-нибудь переставал?

Кира засмеялась.

— Ты — идиот, — сказала она и положила руки на спинку стула.

— Можно считать это комплиментом?..

Я знаю ее одиннадцать лет... Хотя нет, неверно выразился. Я знаком с ней одиннадцать лет. А знаю три года с четвертью — ровно столько, сколько Кира с Ленечкой женаты... Абсолютно не понимаю, почему Кира вышла за него замуж. И зачем он на ней женился, не понимаю. А еще почему-то на ней не женился я. И это самая большая загадка.

— Четыре доходит. Нас будут ждать в музее, — сказала Кира.

— Кто нас будет ждать?

— Леонид.

Ах, Леонид, захотелось сказать мне.

— Что молчишь? — Кира отошла к зеркалу и стала внимательно его разглядывать.

— Да вот думаю, как бы точнее сформулировать вопрос. Давай так: Леонид там ждет нас или тебя?

— Какие глупости, — сказала Кира.

— Это не ответ.

— Все-таки ты зануда, Лани.

— Не зануда, а человек, относящийся к делу с необходимой долей ответственности.

— Учебник политкорректное™ читаешь?

— Нет, пишу.

Синее пудингоподобное здание называлось Музеем футуризма. Об этом говорили указатели на дороге и телепередача, которую я смотрел на прошлой неделе, — что-то про выставку новомодных естественных картин. Я их никогда не видел, но думаю, что это будут волосяные холсты с мозаиками из кусочков ногтей. А может, и что-нибудь похуже.

Сам я никогда бы в подобное заведение не пошел. А Кире эти скопления интеллектуальных экскрементов нравятся. Она любит ходить в галереи некрописцев, клуб «Пассатижи» и на концерты официального андеграунда...

При входе в музей стоял муляж летающей тарелки, попираемой мраморными ногами Нового гражданина. Пропорции были таковы, что статуе ничего не стоило взять валявшийся под ее ногами диск одной рукой. Я бы назвал композицию: «Реванш карликов», но она уже носила имя: «К звездам».

В самом музее, как я и ожидал, было скучно.

Единственный обходчик показался мне персонажем сказок Туве Янсон. У него была большая бесформенная шляпа и длинный ширококрылый нос, а еще полосатый форменный жилет и оранжевая восьмиконечная звезда значка. Ее деду — не иначе подарил герои космического сериала.

Я подумал, что все остальные экспонаты на фоне экскурсовода Снус-мумрика должны выглядеть просто классикой реализма. И точно, мы принялись ходить вокруг блестящих межпланетных конусов, коробок — ремонтных модулей и континентальных экспрессов, больше похожих на швейные машинки.

Мой зеленый пиджак здесь казался абстракцией...

Кира остановилась около экрана с картой районов Второго Пришествия. Рядом с ней автоматика тут же запустила голо-макет «Апо-калипсиса-2».

— Вот что могло бы случиться с человечеством, если бы идея Объединения не была привнесена... — случайным образом расставляя паузы, заговорил грустный голос.

Заглушая его, вопили жертвы бессмысленных войн. Остановившимися глазами они смотрели на красивые сполохи над своими домами.

— Даже не верится, — сказала Кира.

— Пропаганде с первого раза почти никогда не веришь.

Мы еще немного походили по экспозиции.

Я отыскал голограмму первого контактера и посмотрел ему в глаза. Глаза, как у всякого нормального человека, были испуганные — явная недоработка Совета по нравственности.

И зовут его забавно — Петр Иванов. Впрочем, это, наверное, только у нас. В Англии он Джон Смит, в Китае — какой-нибудь Чанг... Национальным раритет, в общем...

Кира нырнула в дверь зала Объединенных миров, и я последовал за ней. Здесь абсолютно все экспозиции рассказывали, как хорошо нам будет жить лет этак через ...дцать. Смотреть было не на что.

— [де же твой благоверный? — поинтересовался я у Киры. — Мы уже час ходим по этой сокровищнице ущербной мысли, а Ленечки все нет. На твоем месте я бы начинал ревновать и беспокоиться.

— Сразу или по очереди?

— Это как тебе удобней, — сказал я и подумал, что лучше бы Лене придти прямо сейчас. Я уезжаю, и очень важно успеть переговорить. Отвести в сторонку и рассказать о собранных данных. То-то он удивится.

Кира улыбнулась.

— А ты не думаешь, что я пригласила тебя сюда на тайное свидание?

— Не думаю.

— А почему?

— Для неверной жены у тебя слишком ярок нимб над головой.

— Звучит как оскорбление, но ты прав, — Кира села в стилизованное под spaee-стиль кресло. Проектор объемных слайдов щелкнул и родил какую-то черно-пластиковую загогулину.

— Однако беспокоиться и ревновать я не буду, — сказала Кира, рассеянно глядя на экран пояснения. — Он, наверняка, сразу поехал за подарком.

— За каким подарком?

— За подарком на нашу годовщину. Мы с ним встретились в этом музее.

— О, господи, — сказал я.

— С ума сошел! — цыкнула на меня Кира. — Ты соображаешь, что это за здание?

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 1 1 '2 0 0 1

46