Техника - молодёжи 2002-02, страница 24

П Е

РВОПРОХОДЦЫ

Когда в 30-х гг. XX столетия в нашей стране началось широкомасштабное освоение природных богатств Севера, возникла такая отрасль народного хозяйства, как полярная авиация. Только с помощью самолетов в дальние северные города и поселки можно оперативно доставлять людей и грузы и держать материальную связь с «Большой землей».

Не будем говорить о том, что сейчас происходит в этих краях, а вспомним о первопроходцах российского арктического неба, среди которых, в первую очередь, следует назвать имя Яна Иосифовича Нагурского.

Первые полеты Нагурского в Арктику состоявшиеся в 1914 г., почти на десять лет опередили появление в северном небе у берегов Шпицбергена самолета швейцарского пилота Миттельголь-цера, и только в 1924 г. отечественный пилот Б.Г. Чухновский облетел на поплавковом самолете Новую Землю. Но это были уже достаточно совершенные летательные аппараты а в 1914 г. в распоряжении Нагурского имелась лишь хрупкая авиетка весом около 450 кг и с двигателем мощностью всего 80 л/с, развивавшая скорость не более 90 км/ч, так что любой сильный порыв ветра мог свалить ее в воды холодного Баренцева моря или бросить на ледники Новой Земли. К тому же летать тогда приходилось вслепую, порой в тумане, не зная метеоусловий на трассе, не имея никакой связи с людьми на материке и не надеясь ни на какую помощь в случае аварии Следует также учесть, что в ту пору кабины самолетов были открытыми, а пилоты не располагали особо теплой одеждой. Поэтому полеты Нагурского в Арктику следует считать настоящим подвигом.

Сейчас имя Я.И. Нагурского известно лишь узкому кругу историков и краеведов Арктики. Мало что говорит читателю и точка на географической карте — названная в честь первого покорителя неба Арктики полярная станция Нагур-ская, расположенная на острове Земли Александры в архипелаге Земли Франца-Иосифа.

Мне удалось совершенно случайно познакомиться с интересными подробностями жизни и первыми шагами в полярной авиации этого незаурядного человека — поляка по происхождению, русского по воспитанию. Это случилось когда, изучая историю освоения Русского Севера, я обнаружил автобиографическую книгу Яна Нагурского «Первый над Арктикой», изданную в нашей стране в 1960 г. Со старой фотографии на меня смотрел человек с одухотворенным лицом, похожий на ученого или философа. И мне захотелось побольше узнать о нем и выяснить, с чего же действительно начиналась наша полярная авиация, так как в публикациях 30 — 40-х гг., касающихся первых полетов в Арктику, обнаружилось много неточностей. Вот что мне удалось выяснить.

Ян Иосифович Нагурский родился в 1888 г. в небольшом городке Влоцлаве-ке (Польша тогда входила в состав Рос

ПЕРВЫЕ ПОЛЕТЫ В

сийской Империи). После окончания прогимназии он работал в сельской школе, а потом, скопив немного денег, отправился в Варшаву для завершения образования. После этого Нагурский поступил в Одесское юнкерское пехотное училище, по окончании которого, в 1909 г, был произведен в подпоручики и назначен служить в Хабаровске, в составе 23-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

В 1910 г. Нагурский перебрался в Санкт-Петербург и поступил в Морское инженерное училище. Там он заинтересовался авиацией и закончил Первый Всероссийский аэроклуб, после чего в марте 1913 г. перешел в отдельную офицерскую воздухоплавательную школу, а потом стал служить военным летчиком на границе.

В том же году российское правительство приняло решение об организации в 1914 г. двух морских экспедиций на поиски пропавших полярных путешественников, отправившихся в Арктику в 1912 г., — В.А. Русанова, ГЛ Брусилова и Г.Я. Седова. Один корабль должен был направиться в район Новой Земли и Земли Франца-Иосифа, другой — в Карское море и восточнее, в район Чукотки. Всю организационную работу по подготовке этих экспедиций возложили на начальника Главного Гидрогеографического управления Морского министерства генерал-лейтенанта М.Е Жданко. По его инициативе было решено направить на поиски пропавших полярников также авиацию.

Жданко вызвал Нагурского и спросил его о возможности использовать самолеты в Арктике. Нагурский ответил положительно. Однако следовало решить, какой летательный аппарат для этого пригоден. Опыта полетов в условиях Арктики тогда еще ни у кого не было, и потому после долгих раздумий Нагурский пришел к следующему выводу это должен быть гидроплан с фюзеляжем в виде лодки, мотором воздушного охлаждения, имеющий возможно меньшую нагрузку на квадратный метр несущей плоскости и развивающий скорость до 100 км/ч.

В Главном Гидрогеографическом управлении с недоверием относились к отечественному авиастроению, которое делало только первые шаги и занималось постройкой гигантов типа «Русского Витязя» и «Ильи Муромца» Потому решили закупить самые лучшие легкие самолеты зарубежного производства. Для этого Нагурского командировали во Францию, где на заводах известной фирмы «Фар-ман» делали самые надежные по тому времени самолеты, оснащенные двигателями не менее знаменитой французской фирмы «Рено». Нагурский провел в цехах завода целый месяц, внимательно наблюдая за сборкой своей машины «Морис-Фарман», а также самолета «Генри-Фарман», предназначенного для пилота П.В. Евсюкова, который должен был искать пропавшие экспедиции в Восточной Арктике.

Николай ВЕХОВ, старший научный сотрудник Российского НИИ культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачева

В это время Нагурский был переведен в Морское министерство и получил звание поручика.

По завершению работ оба самолета в разобранном виде доставили сначала в Норвегию, а потом морем перевезли в Россию на двух арендованных норвежских судах — «Герте» и «Эклипсе». На каждом из судов ящики с разобранными самолетами занимали на палубах все свободное пространство, что вызывало неудовольствие капитанов, особенно во время сильной качки. В России «Морис-Фарман» перегрузили с «Герты» на отечественный корабль «Печора», который направился на Новую Землю для поисков экспедиции Седова, а «Эклипс» с «Генри-Фарманом» поплыл в арктические районы Сибири на поиски экспедиций F"yca-нова и Брусилова.

К тому времени Евсюкова заменил пилот Александров, которому, однако, не удалось осуществить полноценные полеты в Арктику с Мыса Челюскин, так как его «Гёнри-Фарман» потерпел аварию в первом же полете.

А вот судьба Нагурского сложилась иначе. Судно «Печора» с ящиками разобранного самолета «Морис-Фарман» вошло в губу Крестовая на западном побережье Новой Земли. При выгрузке на берег возникли серьезные проблемы: судовые шлюпки не были приспособлены к транспортировке грузов, в 2-3 раза превышающих их размеры. Но выход нашелся: шлюпки соединили попарно, изготовив из них нечто подобное катамаранам, и с их помощью за два дня перевезли драгоценный груз на заваленный камнями высокий берег близ становища Ольгинского.

После этого на пустынном берегу остались только двое — сам Нагурский и техник-моторист Е.В. Кузнецов. Прежде всего, авиаторы, подобно Робинзону, приступили к постройке для себя временного жилища: из больших ящиков сделали нечто подобное избушке, а из меньших — буфет, стол табуретки. Ночевали в спальных мешках на надувных резиновых матрасах Потом нашли сравнительно ровную без камней, площадку. Соорудили на ней козлы для сборки самолета и закончили всю работу, с небольшими перерывами на отдых, всего за 14 часов, в полночь 7 августа

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 2 2 0 0 2

24