Техника - молодёжи 2004-08, страница 37

ИДЕИ НАШИХ ПИТАТЕЛЕН

В науке любые теории первым делом проверяются на наличие парадоксов. Не случайно «парадокс» и «паразит» одного корня и имеют почти одинаковое значение. Человек, носящий в себе паразитов, — это или больной, или временно здоровый.

То же самое и с теорией. Возьмем парадокс Зенона, где Ахилл никогда черепаху не догонит. Разумеется, рассуждения Зенона логически безупречны, но неполны, поэтому приводят к абсурду. Налицо парадокс: теория противоречит эксперименту. Он легко разрешается, стоит лишь написать формулу времени «t», за которое Ахилл догоняет черепаху:

t = a/(Va-V4) = а/х,

где Va — скорость Ахилла;

V4 — скорость черепахи;

а — стартовое расстояние между соревнующимися участниками;

х = Va — V4.

Простой анализ формулы показывает, действительно, при Va = Vn Ахилл никогда черепаху не догонит, т.к. при этом «t» равняется «бесконечности». Зенон рассматривает только этот случай, а выводы распространяет на все оставшиеся, что ошибочно. Если «Va» равен «бесконечности», то «t»=0, т.е. Ахилл догоняет черепаху без затраты времени. В реальной жизни этот случай вообще невозможен. Таким образом, в зависимости от соотношения скоростей, «t» будет находиться в промежутке: 0<1<«бесконечность». На рис. 1 это изображено в виде графика.

Исследовав все условия проведения состязания «спортсменов», мы нашли ошибку Зенона: распространение выводов частного случая на бесконечное число других ситуаций. Надо сказать, этот прием адвокатами — софистами во все времена широко применялся и продолжает применяться на суде. Пользуясь цейтнотом судей, им очень часто удается оправдывать преступников. Поэтому они по праву должны носить звание: «адвокат дьявола».

Перейдем теперь к теории относительности, где Эйнштейн парадокс Зенона «усовершенствовал». По его постулату, когда скорость Ахилла равняется скорости света, он расстояние «а» преодолевает за одно и то же время, догоняя черепаху и двигаясь ей навстречу, т.к., когда Ахилл догоняет, «а» уменьшается на нужную величину, когда двигается навстречу — приобретает прежний размер. Нормальный человек воспримет это, как бред сумасшедшего. Однако не так все просто, т.к. за этим стоит эксперимент Майкельсона, который единственный и к тому же еще и непогрешимый. Видимо, такой абсурд

шокировал даже теоретиков, поэтому они его объяснили еще большим абсурдом: изменением времени. У Ахилла, черепахи и судьи оно идет по-разному, но меняется ровно настолько, чтобы те не заметили абсурда. Например, часы у Ахилла вообще не идут, стоят на месте. Парадоксы на этом не кончаются, но не имеет смысла все их рассматривать.

Столь кардинальный пересмотр основ мироздания, по нормальной логике, требует абсолютно бесспорно — безупречного экспериментального фундамента. Но он состоит всего лишь из одного эксперимента, к тому же еще противоречащего эксперименту Физо, который измерил разницу времени встреч Ахилла и черепахи как при догоняющем, так и при встречном движении. Но теоретики, по причине, понятной только им, поспешили «объяснить» эксперимент Физо в пользу Майкельсона.

Не последнюю роль для полноценного анализа установки Майкельсона, по-видимому, сыграла обстановка судорожной секретности вокруг него. Будучи дорогим и самым точным инструментом своего времени, он бдительно охранялся от соприкосновения любых лиц. Похоже, это положение сохраняется и в наше время. Например, на нашем заводе эксплуатируется германский трофейный интерферометр, разновидность прибора Майкельсона. Большую часть времени он стоит под чехлом. В течение месяца я безуспешно пытался получить возможность поработать на нем, хотя бы час, но увы — это оказалось невозможным. На словах мне не отказывали, но при любом моем появлении, в любое время на нем начинались «безотлагательные» работы. Боюсь, это — всеобщая система.

Как известно, Майкельсон попытался измерить скорость Земли в космическом пространстве, не прибегая к астрономии, обходясь лишь собственным прибором. По мысли экспериментатора, два луча света, посланные во взаимно перпендикулярных направлениях,отразившись от зеркал, возвращались в одну точку, создавая интерференционную картину, по виду которой можно было вычислить скорость Земли, т.к. траектории лучей по длине немножко друг от друга отличались. Для чисто качественного измерения, точности прибора вполне хватало. Но никакой разницы длины траекторий он не обнаружил: картина выглядела так, как будто лучи по длине совершенно одинаковые, хотя по мысли как Майкельсона, так и теоретиков они были разные. Это, естественно, создало сумятицу в умах и требовало объяснения, для чего Лоренцем были сделаны его знаменитые преобразования, из ко-

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 8 2 0 0 4