Техника - молодёжи 2007-02, страница 36

Памятники науки и техники

«святых в Руси просиявших» адмирала Флота Российского Фёдора Фёдоровича Ушакова: «Чайки наших казаков налетали на турецкие галеры и бесподобно брали их на абордаж. Всё это — поистине русское, бесстрашное — повелось с древности...». Чтобы понять, как всё происходило на самом деле, посмотрим на картину А. Ф. Зубова «Сражение при Гангуте», 1715 г. (4) На первом плане русский струг атакует шведское гребное военное судно, (о том, что это русское судно свидетельствует развевающийся на его корме «гви-дон» — так назывался кормовой флаг для гребных судов ВМФ Петра I). То, что положение шведов, как говорится, хуже некуда, видно невооружённым глазом. Русские моряки убрали десять пар носовых вёсел, и, надо полагать, освободившиеся гребцы пересели на кормовые вёсла, за каждым из которых оказалось по два гребца. Догнал «шведа» и своим корпусом «наехал» на его кормовые вёсла правого борта, которые сломались, как спички. Но это ещё не всё. Почему выведены из строя именно кормовые вёсла противника? Дело в том, что на кормовые вёсла всегда сажали самых крепких и самых опытных гребцов, которые задавали темп гребли и действия всех остальных моряков, что сидели на носовых банках. Таким образом противник сразу же лишился хода и способности маневрировать, что и требовалось русским морякам.

Носовая часть корпуса атакующего струга вплотную сблизилась с бортом неприятеля вблизи его

кормовой надстройки. В этом месте на галерах находился сделанный стационарно парадный трап в виде небольшой лестницы со ступеньками, всегда выступавший за пределы борта судна. По нему абордажная команда струга без проблем перебралась на борт неприятельского судна и «бесподобно» разгромила противника. Надо ещё отметить то, что артиллерия галеры могла поражать противника, находящегося в носовых секторах обстрела, в сторону кормы её пушки не стреляли, так как можно было уничтожить свой собственный экипаж.

Итак, как выглядел струг с внешней стороны, мы уже знаем. Теперь попытаемся разобраться с тем, как он был устроен. Казалось бы, будучи созданным для морских набеговых операций, как и драккар викингов, струг должен был строиться по аналогичным канонам и правилам. На деле это не так. К тому времени на Руси возникла своя собственная школа судостроения. По конструктивным элементам драккар ближе подходит к поморскому карбасу. И у того, и у другого основным несущим конструктивным элементом является клинкерная обшивка корпуса, пояса которой скрепляются металлическими заклёпками диаметром 7 — 9 мм на клинк-шайбах размером 20 х 25 мм. Пояса обшивки перекрывают друг друга на 30 — 40 мм, а на судах длиной более 20 м это перекрывание достигает 70 мм. Обшивка и шпангоут имели прокладку — кламп. Часто клампы изготавливались вместе с доской обшив

ки воедино. Каждый кламп имел два отверстия, на него укладывался шпангоут, который подвязывался «вицей» к доске обшивки. Однако не будем углубляться в рассмотрение конструктивных элементов кораблей викингов. У нас речь о другом.

Конструкция струга — это русское. Поэтому она, весьма вероятно, имеет много общего с устройством поморского коча. Его реконструкция выполнена мною совместно с художником В.И. Барышевым по материалам комплексной экспедиции 1968 — 1970 и 1973 гг. Арктического и антарктического научно-ис-следовательского института Гос-комгидромета СССР с участием Института археологии АН СССР, производившей раскопки на месте, где находился город Мангазея.

Дело в том, что за многие годы на Руси в области судостроения сложились свои, отработанные временем и испытанные на практике, приёмы постройки судов, хотя многое, несомненно, заимствовано и у древних греков. Сегодня можно с уверенностью полагать, что в конструктивном отношении киль струга создавался по той же технологии, что и киль поморского коча. Оба судна были хорошо приспособлены для волока, значит, снизу на брус киля набивался фальшкиль — чисто русское изобретение — толстая доска, предохранявшая основной киль от повреждений при волоке, посадке судна на мель, вытаскивании корпуса на обсушку или на пологий берег, когда погода не благоприятствовала продолжению плавания. Если фальшкиль получал повреждение, то на его место набивали новый.

Сам киль представлял собой деревянный брус высотой около 370 мм (на больших стругах). Сверху к нему крепили резенкиль, тоже изобретение русских мастеров, в который «врезались» флортимберсы шпангоутов, далее бортовая ветвь шпангоута набиралась из деталей — тимберсов, которые скреплялись футоксами, чтобы добиться нужного изгиба шпангоута. В верхней своей части шпангоут заканчивался топтимберсом, к ним крепили доски, из которых строился фальшборт. Сверху на топтимберсы крепили планшир — прочный брус, завершавший конструкцию. По сторонам резенкиль немного выходил за пределы киля, образуя с ним Т-образ-ную конструкцию, для надёжного скрепления с ним первого (шпунтового) пояса судовой обшивки. Чтобы такая доска лучше прилегала к килю, в нём выдалбливали углубление («выдра») по всей длине доски шпунтового пояса обшивки. Надо

34 2007 №02 ТМ